брожения, и даже разворачивались уже военные действия. Причём они не всегда заканчивались выступлениями против ассирийцев.

***

 В этот раз Ашшурбанапал с особым нетерпением ждал Главного глашатая. Ещё утром тот доложил повелителю, что лидийский царь Гиг, осаждённый киммерийцами в своей столице Сардах, погиб, и в ближайшее время будут известны дополнительные подробности о том, что же произошло в Лидии.

 Ну вот появился Ишмидаган. Ашшурбанапал в это время играл со своей любимицей. Лилит по его команде в прыжке ловила предметы, которые он ей бросал.

– Государь, можно? – спросил вкрадчиво Главный глашатай, войдя в апартаменты Великого царя.

 Ашшурбанапал кивнул головой и в последний раз бросил Лилит игрушку. Пантера ловко перехватила её в прыжке и затем поднесла пойманный предмет хозяину.

– Ну, всё… Всё, всё, успокойся! – произнёс Ашшурбанапал и похлопал любимицу по загривку. Она послушно улеглась у ног Великого царя.

– Ну, что ты можешь мне сообщить про события в Лидии? – спросил Ашшурбанапал Ишмидагана.

– Государь, – ответил Главный глашатай, – в Лидии многое прояснилось…

Ашшурбанапал напрягся, он ждал дальнейшего доклада от Главного глашатая. Ишмидаган ровным голосом продолжил:

– Гиг был поражён киммерийской стрелой, когда по неосторожности высунулся из-за бойницы и высматривал позиции противника. Стрела его не просто ранила, а попала ему в шею. Рана оказалась смертельной. И не приходя в сознание, он через день ушёл в царство теней. Тут же собрался царский совет и правителем был объявлен его старший сын…

– Ардис?

– Да.

– Я так и предполагал…– кивнул удовлетворённо головой Ашшурбанапал.

– Его поддержали соратники Гига. И армия, и весь двор.

– И что ты скажешь о нём?

– Ардису уже под тридцать…

– Это я знаю!

– И он неплохой полководец. А ещё он более благоразумен чем Гиг, у которого был переменчивый характер. Совсем как у эламского царя Теумана! Так что я думаю, если Ардису удастся усидеть на лидийском троне и отбиться от киммерийцев, то он изменит политику Лидии. Нам остаётся только немного подождать.

 И через месяц с небольшим после этого разговора в Ниневию прибыл человек от нового лидийского царя. Это был военачальник Ардиса, которого звали Зонаргом. Ашшурбанапал его принял в парке.

Лидиец был средних лет, коренастый и мужественного вида. Он с достоинством приветствовал повелителя величайшей империи.

– Великий государь, – обратился лидиец к Ашшурбанапалу, – мой повелитель надеется восстановить дружеские отношения с тобой, и он готов выплачивать тебе те же суммы золотом, какие выплачивал когда-то его отец. В последние годы Гиг действовал очень неразумно, так как пошёл против тебя, и мой царь сейчас хочет исправить ошибки отца. Он обязуется перестать поддерживать Псамметиха и готов оборвать свои союзнические отношения с египтянином.

– Что за это хочет Ардис? – Ашшурбанапал впился взглядом в лидийца, и тот выдержал его взгляд.

– Мой царь просит… помощи. В тяжёлой войне с киммерийцами.

– Я подумаю, – ответил Ашшурбанапал.

 Ему с трудом удалось сохранить на лице равнодушное выражение, хотя он уже внутренне торжествовал. Лидия почти что повержена руками киммерийцев и теперь молила о пощаде и о хоть какой-то поддержке. Как же сейчас не хватало Ашшурбанапалу его верного советчика и помощника в военных делах, туртана Набушарусура!

 Ашшурбанапал решил посоветоваться с Накией. Он сам прошёл в её покои. Там он застал с ней греческого скульптора Филомея. Грек этот не нравился Великому царю, но он молча его терпел, так как это был очередной каприз бабки.

 Накия встретила внука со сдержанной улыбкой:

– Что случилось? – спросила она Ашшурбанапала.

– Хочу посоветоваться…

 Царица-мать велела юному любовнику удалиться. Тот беспрекословно подчинился.

– Я тебя слушаю, – произнесла Накия.

– В Лидии новый царь. Сын погибшего от рук киммерийцев Гига. И он хочет восстановить с нами союзнические отношения и готов за это платить. Причём будет нам давать то, чего в его владениях имеется с избытком… Ведь всем известно, что Лидия чрезвычайно богата золотом… То есть будет нам присылать именно этот очень ценный металл.

– От этого предложения нельзя отказываться.

– Согласен! Но Ардис, новый царь Лидии, умоляет о помощи, чтобы отбиться от терзающих его царство киммерийцев.

– Тебе, Ашшурбанапал, сейчас нельзя вступать в новую войну, пока ты не усмирил бунтовщика Шамаша!

– Так как мне быть?

– А ты вспомни о нашем родственнике…

– О ком?

– О скифском царе Партатуа…

– Ты думаешь, что он поможет усмирить киммерийцев?

– Я думаю, что это ему по силам. Твой племянник, сын Партатуа, Мадий, уже вырос и превратился в выдающегося воина, в гордость отца! Он себя блестяще проявил в недавней гражданской войне, которая охватила Ишкузу. И он жаждет подвигов! Вот и предоставим ему совершить их!

 Да, слава о сыне Накии-младшей и Партатуа, как о бесстрашном воине и удачливом полководце, не смотря на его достаточно юный возраст, уже гремела по всей ойкумене. Не мало было тех мужей, которые заявляли, что он скоро затмит своими успехами всех ныне здравствующих полководцев. И Мадий вскоре оправдал возлагавшиеся на него большие надежды.

 Заручившись поддержкой совсем престарелого урартского правителя Русы II и получив от него воинов, а также право беспрепятственно пройти до Лидии, Мадий со своей сравнительно небольшой армией, в которой скифы составляли её костяк, ворвался в Малую Азию и обрушился на киммерийцев. В нескольких сражениях он их наголову разбил и тем самым спас Лидию от окончательного краха.

Киммерийская орда была усмирена, Лигдамис, верховный вождь северных варваров, запросил перемирия, и Ардису удалось восстановить в прежних границах Лидийское царство. И с этого времени Лидия, как и Манна, и Урарту, и Ишкуза, вновь превратилась в верную союзницу Ассирии.

***

 Набуэль по-прежнему пребывал в растерянности и не мог определиться на чью встать сторону, хотя и понимал, что все мосты пожалуй уже сожжены, ведь Аматтея, которой добивался Великий царь, стала его женой и вот-вот ему должна родить ребёнка. А значит прощение от Ашшурбанапала не стоило ожидать. Хо-отя… пока Набуэль в открытую не выступил против Великого царя у него был пусть и совсем небольшой шанс на то, что ему всё-таки могут сохранить жизнь.

 От тягостных размышлений князя оторвал слуга, сообщивший, что его хочет увидеть какая та молодая особа, которая, однако, не хочет себя называть. Она только что прибыла с Севера. Набуэль удивился этой гостье, но всё же распорядился её впустить и вскоре перед ним предстала она.

Она скинула с головы капюшон и Красавчик в ней признал Хилину.

***

 Вот кого уж не ожидал сейчас увидеть он, так это её.

Хилина мало изменилась. Она была по-прежнему красавицей, но резко отличалась от обычных ассириек. И внешне, и по характеру. Она больше смахивала на финикийку, или