— Так что насчет моего предложения? — спросил Артур, когда мы выехали с территории университета. — Подумала?

— Ты уверен, что нам нужно торопиться со вторым ребенком? — задала я ответный вопрос.

— Я всегда уверен в своих решениях.

— Ох, и деловая же колбаса за рулем, однако, — передразнила его интонацию, за что получила обаятельную улыбку и легкую укоризну в серых глазах. — Я обещаю подумать о втором ребенке, только если ты сделаешь то, о чем я тебя прошу уже год.

Со стороны водительского сиденья послышался тяжелый вздох. Пальцы добела сжали руль, а на скулах заиграли желваки.

— Хорошо, — твердо произнес Артур. — Я это сделаю.

— Прямо сейчас, — сказала я с нажимом, за что получила ещё один обреченный вздох.

— Хорошо, — коротко повторил он и, съехав на обочину, развернул внедорожник в другую сторону.

Около часа мы ехали по городу, а затем за город в один из дачных поселков. Остановились лишь у одного из домов, наличники которого блестели свежей покраской.

— Приехали, — резюмировала я, так как Артур не спешил отпускать руль, который буравил серьёзным взглядом.

— Я в курсе.

— Тогда, чего сидим? Пошли, — с плохо скрываемой улыбкой произнесла я и открыла дверь внедорожника, выходя в весеннюю прохладу майского дня. Пв замок, что был расположен близ калитки и вернулась к машине, где с детского кресла взяла на руки Посю.

Артур же продолжал сидеть за рулем, словно ждал, что сейчас станет невидимым.

Как ребенок, честное слово.

Но, наконец, он собрал свои морально-волевые и, поправляя невидимые складки на рубашке, параллельно с этим испепеляя меня псевдо-недовольным взглядом, встал напротив калитки, ожидая, что она, наконец, откроется.

— Иду, — услышала я знакомый голос и невольно улыбнулась. — Секунду.

Калитка открылась, и к нам вышел Михаил Ильич в простой серой футболке, поверх которой была зеленая клетчатая рубашка. Карие глаза с неверием осмотрели нас и, кажется, блеснули. Но особо пристальный взгляд он остановил на Артуре. Покачал головой и так широко и искренне улыбнулся, что сердце было готово вырваться из моей груди.

— Сукин ты сын! — произнес Михаил Ильич и сгреб в своих объятиях Артура, который на секунду растерялся, но все же ответил взаимностью, обнимая мужчину в ответ, столь еж крепко, как он его.

— Помнится, год назад ты говорил, что я и твой сын тоже.

— Я не отказываюсь от своих слов, — серьезно ответил Михаил Ильич и искренне улыбаясь, посмотрел на меня и Посю в моих руках, а затем снова на Артура. — Ты сделал правильный выбор, сынок.

В горле встал ком, мешающий нормально дышать. Из-за скопившихся в глазах слез, всё стало видеться размытым. Не ожидала, что эта их встреча станет для меня столь трогательной.

— Проходите, что встали? — открыл перед нами калитку Михаил Ильич, впуская в свой маленький и очень уютный двор.

Оставив мужчин разговаривать один на один, им многое нужно обсудить и сделать это нужно наедине. Приготовила им чай, под чутким руководством Поси, которая успела продегустировать все конфеты и вишневый пирог, весело при этом пританцовывая.

Разговор у мужчин вышел долгим и довольно напряженным, судя по сменяющимся эмоциям на их лицах. Им был нужен этот разговор. Это не было моим капризом, я лишь хотела, чтобы Артур не потерял по собственной гордости и глупости человека, который им действительно дорожит и к которому он тоже неравнодушен, хоть и скрывает свои эмоции под толстой коркой льда безразличия.

Поняв, что все самые тяжелые темы они уже обсудили и, судя по смеху, перешли на более легкие, решила подойти к ним и огласить одну из целей нашего визита, но Артур опередил меня.

— Ильич, — начал он почти торжественно. — Мы с Дашей хотим, чтобы ты стал крёстным для нашей дочери. Согласен?

Карие глаза мужчины округлились и почти полезли на лоб.

— Конечно, — сказал он сдавлено. — Разве от такого можно отказаться?

— Спасибо, — ответили мы с Артуром почти синхронно.

Любимые глаза цвета холодной стали смотрели на меня с благодарностью и обожанием. Такой взгляд имела удовольствие видеть только я, потому что для всех остальных Артур оставался бескомпромиссной скалой, не принимающей ничьи слабости. Это из него не вытравить, но все же он изменился ради нас с Посей, чтобы не потерять нас снова.

* * *

Сегодня получился поздний ужин, так как Артур задержался на работе. Вести честный бизнес без тотализатора, шлюх и шантажа оказалось тяжело. Но Артур и Дэн сделали свой выбор в пользу безопасности семей, которые они создали практически из пепла.

Дэн, конечно, посокрушался о том, что теперь где-то по области бродит сотня неприкаянных шлюх, но всё же выбор свой он сделал осознанно. Выбор в пользу семьи. В пользу девушки с огромными голубыми глазами, что не уступала ему характером.

Убрав остатки посуды со стола, отправила их в посудомойку и поднялась на второй этаж особняка в комнату Поси, где оставила их с Артуром.

Когда я уходила, они начинали строить домик из кубиков с настолько серьёзными лицами, словно взялись за реализацию проекта строительства жилого комплекса. Сейчас же оба моих чуда лежали на постели. Спали.

Артур лежал на животе, убрав руки себе под голову в качестве подушки. Пося же решила не церемониться и спала прямо на его спине, широко раскинув руки, словно обнимая папу.

Папа — её любимое слово, которое она всегда произносила громко и четко, стоило ей его увидеть. Сам же папа каждый раз дарил своей дочери робкую улыбку наполненную нежностью и любовью.

Аккуратно закрыв дверь, устроилась рядом с ними на постели и просто смотрела. Смотрела на их похожую мимику, даже когда они спят. Смотрела на каждую схожую черточку в их внешности. И от этого становилось тепло и легко на душе.

Убрала с лица Поси несколько длинных прядей и провела кончиками пальцев по цветным росчеркам на спине Артура. В том месте, где старое сухое дерево раскинуло свои ветви, удерживая на одной из них качели.

Вот только теперь черная зловещая татуировка приобрела краски.

Однажды в свой редкий выходной Артур играл с Посей в её комнате и имел неосторожность уснуть прямо на полу, обнаженный по пояс. Дочь решила, что папина спина — отличный холст, который нужно раскрасить и расписала каждую веточку ярким штрихом.

Реакция Артура на такое её художество была сложной. Он не выразил каких-либо эмоций и просто уехал, не проронив ни слова. Вернулся поздно ночью с сияющими глазами, словно нашел настоящее сокровище и спешил им поделиться.

Возможно, для него это и в самом деле стало сокровищем. Его татуировка приобрела новые цвета, хоть и выглядела она в ту ночь не очень привлекательно, но оказалось, он сохранил каждый штрих, что оставила ему на ветках того дерева дочь. Кое-что добавил и от себя. Теперь одинокие качели не пустовали, на них сидела хрупкая девушка, держа в руках маленькую книгу.