– Есть. Дочка.

– И сколько ей?

– Двадцать.

– Это у него, наверное, второй брак, а то вы намногомоложе выглядите…

Но тут появился Марат, и она умолкла, умиленно глядя на нас.А потом спросила:

– Вы из Москвы?

– Да, а почему вы так решили?

– Так по говору же слышно. А у вас в Москве питы нет?

– Есть, но просто как хлеб. Теперь приеду в Москву,буду знать, что с ней делать. А почему у вас так мало народу?

– Здесь вообще место не очень бойкое, но все же день надень не приходится.

– А вы сами откуда?

– Я-то? Из Курска. Уже пять лет здесь.

– Скучаете?

– Да как вам сказать, в общем-то нет, вот только у менятам мама с папой похоронены, иной раз сердце зажмет, что ж я их могилки начужих людей покинула… А так ничего, все нормально.

Мы простились с милой женщиной и двинулись к выходу. Маратобнял меня за плечи, и мы шли медленно, наслаждаясь каждым шагом. На театреговорят «короля играет свита», вот так окружающие играли наш брак – и лодочник,и курянка с питой. Смешно и странно. Наверное, если бы тогда случилось чудо имы поженились, то, скорее всего, давным-давно уже расстались бы. Впрочем,может, и нет, может, прожили бы счастливо и были бы сейчас действительнодружными супругами, приехавшими навестить любимую дочь… Если бы да кабы, во ртувыросли б бобы…

– О чем ты думаешь? – спросил Марат.

– А ты?

– О нас с тобой. О том, как мы будем жить вместе…

– Я не хочу жить вместе!

– Но почему?

– Марат, пойми, мы с тобой уже, мягко выражаясь,немолодые люди со своими привычками и недостатками. Зачем это объединять? Японятия не имею о семейной жизни, вернее, чисто теоретическое. Я человексвободной профессии, сроду не ходила на службу, не привыкла вставать вопределенное время и уж тем более давно отвыкла готовить по утрам завтраки.

– Но ты же растила Дашу?

– А Даша уже с десяти лет вставала сама, ела то, что яготовила с вечера, но зато по воскресеньям она спала сколько хотела, а яподавала ей роскошный воскресный завтрак. Таким образом, каждое воскресенье унас был праздник, мы завтракали и болтали обо всем на свете.

– Но ты сама ведь ешь что-то по утрам?

– Я? Стакан кефира и, как выражается Алевтина, «овсы».

– Какие овсы?

– Сейчас продают всякие смеси для завтрака – овсянка сизюмом, орехами, яблоками, а то просто завариваю кипятком три ложки геркулеса,добавляю ложку меда – и все дела. А тебе небось подают горячий завтрак.

– Ты еще скажи – в постель, – расхохоталсяМарат. – Если хочешь знать, кроме творога и какого-нибудь бутерброда, мненичего не дают. И вообще моя жена плохо готовит. Я вот попробовал твои шедевры…Если бы ты двадцать лет назад так меня накормила, я бы на тебе сразу женился…

– Очень мило!

– Или ты тогда еще так не умела? Ты вообще тогда ещемногого не умела из того, что умеешь сейчас! – лукаво взглянув на меня,прошептал он.

А меня бросило в жар! Старая дура!

Наконец мы дошли до машины.

– Марат, а что мы дома скажем, почему не поехали кМертвому морю?

– Ну не поехали и не поехали, завтра поедем, какаяразница.

– Тоже верно. Ребята, вероятно, уже дома.

– Жаль!

– Почему? Ах да, понимаю…

– Ну ничего, мы ночью наверстаем.

– Только чур я сама к тебе приду.

– Почему?

– Потому что твоя комната дальше от Дашкиной спальни.

– Понял. А ты меня не надуешь?

– Это твое обыкновение.

Не доезжая до дома, Марат остановился на какой-то тихойулочке, и мы еще с полчаса целовались в машине.

Когда наконец мы явились домой, там нас уже ждали гости –Вавочка и Стас.

– Кирюха! – заорал Стас, едва мы вошли. – Чтож ты от нас все скрыла?

– Да что я от вас скрыла?

– А что твой сегодняшний кавалер и есть Дашкин папаша!

Я заметила, что Марат был неприятно поражен. Ага, испугалсяогласки!

– Стас, какой ты бестактный, – одернула егоВавочка, с любопытством глядевшая на Марата. Она ведь ничего не знала ни о нем,ни о том даже, что у меня родилась дочка. К тому времени мы с нею уже невстречались. А Стас одно время примыкал к нашей халястре и конечно же слышалпро роман века.

– Мама, почему вы не взяли ни кофе, ни бутерброды? Акак тебе Мертвое море? – накинулась на меня с вопросами Дашка.

– Да мы туда не ездили, завтра утром поедем.

– Почему?

– Папа твой решил задержаться на два дня и поехалменять билет.

– Вот здорово! До чего ж я рада! А где же вы были?

– В Национальном парке.

– На сафари?

– Нет, там было закрыто, просто погуляли по парку,покатались на водном велосипеде.

– Вы голодные?

– Нет, мы питы наелись.

– Фу!

– Ничего не «фу»! Очень даже вкусно! Правда, Марат?

Он посмотрел на меня, и в этом взгляде было столько любви,что Дашка сразу это приметила и тут же глянула на меня, надеясь, что уж намоей-то физиономии она все прочитает. Но не тут-то было. Я быстро отвернулась иушла в ванную. Потом кто-то предложил сыграть в карты. Дашка, Марат, Вавочка иСтас решили расписать пульку. Даня спросил, не помешает ли нам, если он немногопозанимается. Таким образом, я вдруг осталась ни при чем. Что ж, тем лучше,пойду немного полежу.

– Мамуля, ты не обижаешься? Мы можем и не играть!

– Да, Кирочка, если ты против…

– Играйте на здоровье, а я полежу, что-то ноги устали…

Я пошла к себе, прилегла и мгновенно уснула. Проснулась яоттого, что кто-то тряс меня за плечо.

– Мама! Мама! Вставай скорее! Алевтина звонит!

Я вскочила как ужаленная. Не дай бог у Алевтины что-тостряслось! С чего бы ей звонить в будний день?

– Алло! Аля! Что случилось?

– У меня-то ничего, а вот что с тобой?

– А что со мной? – ошалело спросила я, еще неокончательно проснувшись.

– Мне вчера ночью позвонила Любка. Ты что тамвытворяешь? Любка в ужасе, говорит, ты совсем свихнулась, шляешься по ночам сэтим старым паршивцем, наплевала на хорошего человека, глаза, говорит,полубезумные, горят, как у кошки, вид неприличный, – короче говоря, тебянадо спасать. А как тебя, дурищу, спасать на таком расстоянии, скажи намилость? Я вот на работе осталась, звоню за счет родной организации, чтобымозги тебе вправить. Ты чего молчишь?