– Так уж и единодушно?

– Не слышал ни одного негативного отзыва от мужиков.

Этот разговор взбодрил Марину. До десятого ей еще предстоялонемало сделать, и она задержалась на работе допоздна. А когда уже ночью подъехалак дому, у нее мелькнула крамольная мысль: хорошо, что Миши нет, можно недумать, как я выгляжу, не улыбаться, не разговаривать, а просто завалитьсяспать. Я отвыкла от мужчины в доме, а заново еще не привыкла. На даче все былокак-то проще, легче… Мишка и Алюша спали, и она сразу пошла в душ. Потом леглав постель и подумала: хорошо, спокойно, никто не трогает. Но среди ночипроснулась как от толчка, увидела, что Миши нет рядом, и ее охватила такаятоска, что она вскочила, забегала по комнате. Я его люблю, я не могу без него!

Девятого утром Гусев спросил:

– Мариночка Аркадьевна, за каким чертом вы сегодняприперлись?

– То есть как? – опешила Марина.

– Все же готово. Осталось только расставить цветы, ноэто уже завтра!

– Нет, я должна еще все обсудить с флористом, как высебе это представляете, я столько работала, а теперь пущу все на самотек?

– Тише, не надо на меня кричать, я и так уж еле жив!Дело в том, что Инга Ильинична попала в больницу и свежие цветы завтра вампридется расставить самой…

Марина посмотрела на него как на придурка:

– Так что ж вы молчали?

– Не смотрите на меня как солдат на вошь! Я сам узналоб этом четверть часа назад и еще не успел уложить в голове эту информацию. Авообще, я хотел, чтобы вы сегодня занялись вашими женскими штучками.

– Какими еще штучками?

– Ну платье там, туфли, косметика, то, се, я знаю? Азавтра раненько утречком приехали бы сюда, занялись цветами. К обедууправитесь, и у вас до девяти времени будет еще вагон и маленькая тележка.

– Цветы хоть заказаны?

– Разумеется!

– Когда их доставят?

– Поначалу думали – к десяти, но надо раньше? Будутраньше!

– Я чувствую, меня тут кондрашка хватит, –покачала головой Марина.

– Ха, ее хватит кондрашка! А меня? Меня кондрашкакаждые два часа хватает! Давление зашкаливает, пульс бешеный, в животе,простите за подробность, бурчит, даже булку сжевать некогда, а вас я сам, посвоей инициативе, отпускаю сегодня на все четыре стороны! А все зачем? Чтобы вызавтра сияли несравненной красотой!

– Даниил Александрович, зачем вам моя несравненнаякрасота? Давайте я лучше чем-нибудь вам помогу, чтобы пульс так не частил,давление не зашкаливало, а?

– Нет, моя золотая, я не люблю, когда мне помогают,каждый должен заниматься своим делом! А ваше дело сегодня – завтрашняя красота.Да, вы, кажется, спросили, зачем она мне? Глупейший вопрос! В нашей фирме,прямо по Чехову, все должно быть прекрасно – и дизайн, и дизайнер! Все,отправляйтесь в салон красоты, к Валентино, к Диору, или куда там еще?Отдыхайте, одним словом, а я уж буду тащить свой воз!

Марине вдруг стало жалко, что ее работа с Гусевым кончилась.Иногда он казался ей круглым дураком, но, когда бы она ни обратилась к нему запомощью, он всегда быстро и оперативно делал все, что требовалось, и ни разу непытался хоть что-то ей навязать. И она была ему благодарна, даже по-своемупривязалась к нему.

А ведь и в самом деле надо заняться платьем, у меня ничегоподходящего нет. В кои-то веки могу себе позволить по-настоящему шикарныйтуалет. Начала она с Валентино. Но ни одно платье ее не удовлетворило, а ценытам были такие, что делалось дурно. Если уж платить бешеные деньги, то заидеал, за воплощенную мечту, а не за бренд. И тут она вспомнила, что года дваназад столкнулась где-то со своей одноклассницей Людой Божок, которая как разсобиралась открывать свой бутик. Люда еще в школе потрясающе шила, а теперьстала модным модельером.

– Приходи, Марик, я тебе скидку сделаю. Люблю одеватьженщин нормального роста! – сказала тогда Люда и дала Марине свою визитку.

Марина позвонила домой, попросила Алюшу отыскать в старойшкатулке визитку Людмилы Божок и прочитать адрес. Конечно, за два года магазинмог сто раз прогореть, закрыться или же переехать, но попробовать имеет смысл.Магазин был на месте. Марина сразу поняла, что дела у Люды, по-видимому, идутхорошо, но оформление витрины ей не понравилось. Я бы сделала лучше, подумалаона, входя в магазин. Там никого не было, но на звон дверного колокольчикавыглянула хорошенькая девушка лет двадцати.

– Добрый день! – улыбнулась она. – Могу вамчем-нибудь помочь?

– Можете! Мне нужно вечернее платье, причем не позжезавтрашнего утра.

– Это не проблема, мы подберем что-нибудь из готового,у нас вещи как раз на женщин с вашей фигурой. Какое бы вы хотели?

– Мне нужно черное платье, достаточно строгое, ноэлегантное, лучше миди. А кстати, Людмилы Федоровны нет? Она меня приглашала…

Девушка сразу как-то подобралась. Ясно, это не с улицыпокупательница.

– Как вас представить?

– Марина Зимина.

– Минуточку. – Девушка скрылась, и почти тут женавстречу Марине выбежала Люда. Она так растолстела, что Марина едва ее узнала.

– Марик! Ты? Как я рада! Сподобилась! Выглядишьотпадно, а меня видишь как разнесло? Ужас! Ничего не помогает! Какие-тогормональные изменения, прямо кошмар, и еще, как назло, все время хочетсясладкого, прямо сплю и вижу во сне пирожные. Ничего не жру, а толку никакого.Как я рада, ты не представляешь! Как жизнь-то? Замуж вышла?

Марина почему-то постеснялась сказать, что да, вышла, хотьпока и неофициально. Но Люда, задавая вопросы, не ждала ответов, пока дело некасалось профессии.

– Тебе нужно вечернее платье? Нет проблем! Сейчасподберем, а на худой конец сошьем, мы такие, мы все можем! Какие пожелания?

Марина повторила ей то, что уже сказала продавщице.

– Прости, Марик, а что за оказия, можно узнать?

Марине было приятно, что кто-то еще помнит ее школьное имя –Марик. И она решила пригласить Люду на завтрашнее торжество. Гусев разрешил ейпозвать четырех человек. Она пока никого не звала.

– Люда, у меня завтра торжественный день… – Онаобъяснила все бывшей однокласснице.

– Задача ясна. Но пойти, увы, не смогу. День рождения умамы. Ну что ж, займемся делом. Дай я на тебя посмотрю не как школьная подруга,а как портниха… Я ведь, в сущности, все равно портниха, как ни обзывай –модельер, кутюрье, дизайнер одежды, будь они все неладны. Разве с такой жопой исиськами бывают кутюрье? Ни фига. А портнихи сколько угодно. Так вот, душа моя,черное платье это фигня! Надо белое!

– Не хочу я белое, не люблю!

– Чтоб ты что-то понимала!