Чарли выпрямил спину и постарался казаться как можно выше:

– Я – вторая часть пророчества, мэм, и я ручаюсь за Изабель. Мы с друзьями поможем ей больше не устраивать неприятностей.

Медуза кивнула:

– Очень хорошо. Изабель Кессог, также известная как ИКК, твой приговор – изгнание из Нижнего мира. Остаток своих дней ты будешь жить как обыкновенный человек.

Медуза стукнула молотком по столу, и суд над Изабель Кессог завершился.

Президентский лимузин доставил Чарли, Джека и Изабель к потустороннему особняку. По пути они проехали мимо того, что осталось от старого дома Лэрдов с пещерой под ним. Чарли был рад увидеть, что здание уже понемногу разрушалось.

Они подъехали к особняку, и Медуза с Дабни проводили их до входной двери. Все обнимались друг с другом, клоун плакал, хотя Чарли знал, что они прощаются не навсегда. Горгона и Дабни навсегда останутся в его кошмарах.

Когда друзья в конце концов ушли и дверь особняка закрылась за ними, Чарли стал торжественно подниматься по лестнице. Внутри башни на самом верху здания они с Джеком подошли к окну и в самый последний раз посмотрели на простиравшиеся внизу потусторонние земли.

На противоположном конце комнаты Изабель Кессог стояла у другого окна, и Чарли подумал, что она тоже прощается.

– Ты будешь скучать? – спросил Чарли младшего брата.

– Неа, – его, казалось, самого удивил этот ответ.

– Я тоже, – согласился Чарли.

Какими бы захватывающими и насыщенными ни были его путешествия в том странном мире, было приятно осознавать, что все это позади.

– Это потому, что ты сделал то, что должен был, – заметил Джек. – Исполнил пророчество. Спас Нижний мир, Край снов и нашу реальность. Думаю, ты заслуженно можешь вернуться домой.

Чарли посмотрел на брата:

– Мы исполнили пророчество, Джек. Без тебя я бы ничего не смог сделать.

Их прервал грохот шагов на лестнице. На мгновение Чарли показалось, что это армия ИКК вернулась за ними. Вместо этого в комнату ворвался самый страшный ребенок Нижнего мира. Он был одет в облегающие, заляпанные свеклой ползунки, обнажившие волосатые руки и ноги, и затягивался окурком сигары. Огромная птица с женской головой хлопала крыльями у него за спиной.

– Ох, мама. Что ты такое? – спросила Изабель у существа поменьше.

– Зови меня «прекрасный принц», – хрипло ответил младенец, затем подмигнул Изабель и рассмеялся своей шутке. – Я подменыш, дорогуша. А ты что такое?

– Она – та самая девочка, которая сожгла маяк, – ответила за нее женщина-птица.

– Привет, Ава. Привет, Брюс, – поздоровался Чарли. – Вообще-то, это ее сестра. Ее зовут Изабель Кессог. Мы ведем ее домой в реальный мир.

– Вы двое думали, что можете улизнуть, не попрощавшись с нами? – потребовал ответа Брюс. – Иди сюда, ты, мелкое чудовище.

Он схватил Джека за воротник майки и потянул вниз, чтобы обнять. Джек обхватил подменыша одной рукой и ущипнул его за нос другой.

– Без обид, Брюс, но, когда мы отсюда уйдем, думаю, тебе лучше сменить подгузник.

Уже светало, когда Чарли, Джек и Изабель шагнули через портал и оказались в фиолетовом особняке реального мира. В комнату набились люди, с нетерпением дожидавшиеся их возращения. Шарлотта, Рокко, Алфи, Олли и Пейдж были в пижамах. А впереди всех стояла Индия Кессог.

Изабель подошла к ней. Сестры стояли лицом к лицу, каждая – зеркальное отражение другой. Настал момент истины. Девочки вели эпическую битву по разные стороны баррикад, и неизвестно, насколько глубокие раны это оставило.

– Теперь ты старше меня, – произнесла Изабель.

Индия усмехнулась, и Чарли почувствовал облегчение.

– На целый месяц.

– И каково это – снова стать обычным человеком? – поинтересовалась Изабель.

– Ты мне скажи. Ты теперь тоже обычная.

Изабель на мгновение задумалась.

– Пугающе, – ответила она. – Но увлекательно.

– Всем страшно, – заметила Шарлотта. – Даже таким пожилым дамам, как я.

– Пффф, – сказала Индия, пренебрежительно махнув рукой: – Ты считаешь себя пожилой? Мы такие старые, что помним времена, когда вода была бесплатной.

– А она что, уже не бесплатная? – не поняла Изабель.

– О нет, – сестра взяла ее за руку, уводя прочь из башни. – По доллару бутылка! Вообрази только! А еще у них есть компьютеры размером с продовольственную карточку.

– Ты шутишь!

– Вовсе нет. И они улучшили дизайн экстрактора Сокслета. И добавили двадцать восемь элементов в периодическую таблицу.

– Как ты все это так быстро узнала? – удивилась Изабель.

– Ну, понимаешь, есть одна учительница…

Дорога до Орвилл-Фолс состояла из одних только поворотов. Каждый раз, когда автобус из Сайпресс-Крик заходил на очередной вираж, Чарли и Пейдж ничего не оставалось, как прижиматься друг к другу. Шарлотта могла бы их довезти, но Чарли убедил мачеху, что у нее есть дела поважнее. Кто-то должен был остаться дома и продумать снос башни особняка. Чарли не стал говорить ей, что после волнений прошлой недели им с Пейдж нужно какое-то время спокойно побыть наедине.

Поездка действительно вышла спокойной. По пути они почти не говорили. Светило солнце, и листья только-только начали окрашиваться в бордовые и желтые тона. День стоял чудесный, реальный мир был спасен, а волосы Пейдж пахли клубникой. Сорок пять минут, проведенные в автобусе, были самыми счастливыми за последнее время.

Прибыв в Орвилл-Фолс, они выпрыгнули из автобуса и направились к дому Джозефины, тети Пейдж. Дорога заняла больше времени, чем предполагал Чарли. Почти на каждой улице кто-нибудь останавливал их, чтобы поблагодарить за спасение города от Успокоительного тоника. Все были так милы, что Чарли с трудом мог представить, чтобы эти чудесные люди являлись детьми или внуками горожан, обвинивших двух маленьких девочек в преступлениях, которых те не совершали.

Был уже полдень, когда они добрались до дома Джозефины. Друзья прошли по каменной дорожке через аккуратную лужайку мимо красивых красных хризантем, что росли на клумбах, и оказались у входной двери. Им пришлось постучать три раза, прежде чем Джозефина в халате открыла им.

– А, привет, ребята, – она зевнула так широко, что Чарли мог бы пересчитать ее пломбы. – Простите, что еще не одета. Я работала всю ночь и заснула уже под утро. Заходите.

Она провела их в свою уютную гостиную, где над диваном висела большая реклама в рамке. Плакат рекламировал тоник в сапфирово-синих бутылочках. Над картинкой было выведено: