– Как я могу с ней попрощаться? Мне даже увидеться с ней не удалось, – ИКК всхлипнула, отодвигаясь от Чарли. – Мы с Инди знали, что она болеет. И делали все, что в наших силах, чтобы вернуться к ней. Но она умерла и оставила нас здесь, в этом ужасном месте, совсем одних.

– Почему вы с Индией оказались далеко от родителей? Вас отправили в Америку из-за войны?

ИКК кивнула:

– Мы не хотели покидать Англию. А потом в тридцать девятом году сбросили бомбу на нашу школу, и родители отправили нас в Орвилл-Фолс к дяде Альфреду. Наверное, считали, что нам здесь будет лучше. Только они не знали нашего дядю.

– Я слышал о нем. Похоже, он был очень странным человеком.

– Он никогда не выходил из замка. И ненавидел детей. Мы с ним и десятком слов не обменялись, он говорил с нами, только когда хотел наказать.

– За ваши проказы по всему городу?

– Мы просто хотели домой, а он нас не отпускал! Узнав, что наш отец погиб на войне, мы поняли: мама останется в Лондоне совсем одна. Затем она прислала нам письмо, в котором говорила, что заболела пневмонией. Мы решили, что, если сделаем что-нибудь действительно ужасное, никому уже не будет дела до нашей безопасности и нас отправят назад в Англию.

– Так вы поэтому взорвали городскую площадь Орвилл-Фолс?

– Нет! – крикнула ИКК. – Мы залили клеем дверные замки и добавили соду в бутылки с кетчупом, но к этому мы отношения не имеем! У нас даже не было необходимого оборудования, чтобы устроить взрыв такой силы, что разрушил фонтан. Но жителям надо было найти виноватого, и они выбрали нас с Инди. И не в первый раз. За несколько месяцев до этого нас обвинили в том, что мы добавили в ярмарочный пунш настойку рвотного корня, из-за чего всех тошнило. Хотя дело было не в нас. А в испорченном майонезе в гамбургерах.

Теперь Чарли понял, почему ИКК так злилась на жителей Орвилл-Фолс.

– Похоже, вы с сестрой стали в этом городе козлами отпущения.

– Именно так и было. После взрыва они пытались вытащить нас из замка. Несмотря на то что в толпе наверняка были люди, которые знали, что мы невиновны. Дядя Альфред отправил нас в этот вечер спать к овцам, на случай, если горожане вернутся за нами до рассвета. И, прежде чем засадить нас в овечий загон, сказал, что вредительствовать больше нет смысла, потому что нашей мамы уже нет, – Изабель громко всхлипнула. – Она умерла несколько недель назад, а мы даже не знали об этом.

Чарли почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он, по крайней мере, повидал свою маму за несколько часов до того, как она оставила этот мир. Мальчик и представить себе не мог, каково было сестрам торчать по другую сторону океана, пока их мать умирала.

– Инди всю ночь проплакала. А я жутко разозлилась и сделала единственное, что пришло мне в голову. Выпустила всех этих глупых вонючих овец на свободу. А утром дядя Альфред сказал, что овцы стали последней каплей.

– И он отправил вас на маяк в штате Мэн?

– Да. Сначала с нами жила гувернантка, но она сбежала через несколько недель. Не могу ее за это винить. Место было отвратительное. Там все время стояла темнотища, а стены покрывали плесень и грибок. Мы с Инди остались и никому не рассказали, что гувернантка нас бросила. Продукты привозили каждый понедельник, а если нам что-то было нужно, мы оставляли внизу записку, и это доставляли через неделю.

– Значит, вы жили там только вдвоем?

ИКК кивнула:

– У нас с Инди никого больше не было. Родители умерли, единственный родственник – дядя Альфред. Инди хотела уехать с маяка. И зажить своей собственной жизнью во внешнем мире. Но я отказывалась уходить. Ярость все росла и росла во мне, пока однажды не открыла портал в Нижний мир, и я не перешла на другую сторону.

– Я тоже открыл портал случайно, – признался Чарли.

ИКК вытаращила глаза от удивления:

– Неужели?

– Да. Я ненавидел весь мир после смерти мамы. Затем наш папа снова женился, и мы переехали в фиолетовый особняк. Я ненавидел мачеху и наговорил ужасных вещей брату. Был так напуган и зол, что открыл портал, даже не подозревая об этом. Мне тоже грозило навсегда застрять в Нижнем мире.

– И как же ты избежал этого?

– Друзья помогли мне понять, чего я на самом деле боюсь. Все изменилось после того, как я взглянул в лицо своим страхам. Я перестал беситься, и меня больше не мучили кошмары вроде этого.

Чарли посмотрел на жирных черных овец, пасущихся на поле вокруг.

– Значит, здесь ты пряталась в ту ночь, когда тебя обвинили в преступлении, которого ты не совершала. В ту ночь, когда узнала, что твоя мама умерла. Поэтому тебе снятся овцы?

– Да.

– Думаю, я смогу помочь тебе покинуть это место навсегда.

– Как?

– Для начала мы восстановим твое доброе имя. Пришло время жителям Орвилл-Фолс узнать, что действительно послужило причиной взрыва на городской площади. А потом мы найдем твоих родителей в Краю снов, чтобы ты могла навещать их, когда захочешь.

– Я могу их навещать? – ИКК распахнула глаза от удивления.

– Да. Я покажу тебе, как. Но сначала тебе придется сделать кое-что нелегкое, Изабель. Возможно, самое трудное за всю твою жизнь. Ты должна найти свой самый страшный кошмар и попрощаться.

– Не понимаю, – Изабель оглянулась по сторонам: – Это и есть мой самый страшный кошмар.

– Сомневаюсь. Полагаю, твой самый худший кошмар ничем не отличается от моего. И заключается он в том, чтобы попрощаться с мамой. Она где-то здесь. И если она хоть немного похожа на мою, то надеется, что ты ее найдешь. Тебе нужно перестать убегать.

– Я не могу это сделать, – ответила ИКК, цепляясь за него. – Пожалуйста, не заставляй меня.

– Тебе придется. Попрощайся, Изабель. Ты не останешься одна. Тебя поддержат сестра и друзья.

– Друзья? – скептически переспросила девочка.

– Обещаю, – заверил Чарли.

И они вновь услышали звук колыбельной, которую принес ветер.

– Это она. Время пришло, Изабель. Тебе нужно ее найти.

– Ты пойдешь со мной? – взмолилась ИКК: – Пожалуйста!

– Не могу. Ты должна сделать это сама. Ты сама не захочешь, чтобы я был рядом, когда вы встретитесь. Но обещаю, что буду ждать тебя здесь. Не двинусь с места, пока ты не вернешься.

– Спасибо, – сказала ИКК.

И, прежде чем отправиться на поиски матери, она заключила Чарли в объятия.

Чарли никогда не спрашивал Изабель, что произошло, а она никогда не рассказывала. Но, когда девочка вернулась к тому месту среди овец, где оставила его, она стала совсем другой. Пламя, бушевавшее внутри нее, погасло. Она выглядела печальной и измученной, но совершенно умиротворенной.