Страшный рев пронесся над поляной, такой жуткий и яростный, что Клэр зажала уши руками. Зашелестели широкие крылья, распахнувшиеся над смятой травой, острые когти впились в траву. Боевой крик Дракона напугал серые колышущиеся тени, огонь, покатившийся над смятыми страстоцветами, охватил серые дымные тела, обуглил до рдеющих углей черные скользкие щупальца. Мертвые Боги завизжали, корчась в предсмертных муках. Их нечистые тела не страдали, если их касалось оружие людей, но огонь Дракона на мгновение зажигал жизнь в их холодных сердцах, и Мертвые Боги умирали в пламени, как любое другое существо — в муках.

— Данкан! — закричала Клэр в отчаянии.

Память о нем?! Хранить память о нем — и о собственной трусости?! О том, что она смалодушничала, отсиделась в укрытии?! Страшная грызня за стенами шатра оставляла черные брызги мертвой крови на светлом полотне. Ухватив меч Данкана, Клэр сунулась было к выходу, откинула спасительный полог — и замерла, потому что внутрь шатра полезли черные омерзительные щупальца, скользкие, как клубок змеи. Неведомое существо обвилось вокруг шатра, облапало мерзкими щупальцами светлую ткань, и выхода теперь не было. От касаний к белому шатру щупальца взрывались, разбрызгивая черную кровь, чудовище выло, но продолжало терзать шатер, стараясь добраться до того, кто сидит внутри, чтоб коснуться живого испуганного сердца.

— Ах ты, дрянь ползучая! — взревела Клэр. Размахнувшись, она рубанула по извивающимся черным щупальцам. Те распались тлеющими углями, но тотчас отрасли вновь, и сколько бы Клэр их не рубила, превращая в обугленные головешки, их становилось все больше.

Казалось, ими наполнено все вокруг. Мертвые Боги обнаружили Клэр, их страшные скрипучие голоса, рассыпающиеся на зловещий визг и жуткий шепот, зазвучали радостно. Они тянули свои извивающиеся щупальца к ней, отбивающейся таковданской сталью, и свободного пространства становилось все меньше и меньше.

Снаружи вдруг раздался страшный крик, настолько жуткий, что даже черная шевелящаяся масса замерла на мгновение. Так могло кричать только живое существо, сердца которого коснулся остро отточенный ужас, и Клэр, выронив меч из рук, рванулась вперед, прямо в черное месиво, рыдая и раздирая тошнотворную шевелящуюся массу голыми руками.

— Данкан! Данкан!

То кричал он, схваченный коварными черными щупальцами, обвитый ими, потонувший в их тьме и познавший тоску, страх и боль, что дарят прикосновения Мертвых Богов. Они обманули Дракона; всегда есть Мертвый Бог, который будет наблюдать со стороны и нападет со спины…

От касаний черных щупалец Клэр ощутила такую тошнотворную боль, словно все кости в ее теле разом переломились. Впрочем, она была ничем не сильнее чем та, что терзала Клэр при странных приступах, и девушка смогла сохранить рассудок и не сойти с ума.

Но и щупальцам от прикосновения к ее платью стало несладко; еле коснувшись перламутровой чешуи, они начинали визжать скрежещущими голосами и отваливаться, словно пораженные огнем Дракона. Боль и страх отступили от Клэр, и она нарочно ухватила ускользающие прочь отростки, яростно сжала их в ладони, бросила себе под ноги и коленом прижала к земле, раня черную глянцевую кожу.

— Нравится?! — орала она, терзая острыми перламутровыми чешуями рассыпающиеся мертвой золой щупальца. — Нравится?!

Мертвый Бог корчился и выл, черные щупальца спешно выбирались из шатра, вынося на своей скользкой массе Клэр наружу, а она рыдала и бессильно колотила тошнотворный клубок кулаками, потому что Данкана больше не было слышно.

Ни его голоса, ни его боевого крика, не шелеста крыльев, ничего.

Только стук сердца — тот самый, который Клэр услышала отчетливо и ясно во время брачной церемонии. Быстрый, словно Данкану было непереносимо больно, частый, сильный. И он говорил, что Дракон еще жив!

На поляне никого не было; никого — если не считать несколько обгоревших трупов, смутно напоминающих очертаниями людей. И еще один Мертвый Бог — еле шевелящийся, изрезанный так, словно его секли тысячами лезвий. Еле шевеля кровоточащими руками и ногами, он смотрел мутными, словно у снулой замороженной рыбы глазами в небо и пускал ртом кровавые пузыри. В его коже, на лбу, застряла крохотная белая перламутровая чешуйка.

Странное дело; платье Клэр оказалось не только отпугивающим, но и смертельно опасным для Мертвых Богов. Зажав в руке подох, Клэр с ревом хлестала им по окровавленному лицу, едва ли не сдирая до костей кожу, а Мертвый Бог не мог и руки поднять, чтоб защититься.

— Падаль! — рычала Клэр, размазывая по лицу злые слезы. — Куда вы утащили его?! Куда?! Говори, не то я тебе это платье в глотку забью и из задницы вытащу! Говори, ползучая тварь!

Она обмотала подолом руку и с ненавистью вжалась всей пятерней в перекошенное от страданий лицо. Под ее ладонью Мертвый Бог заорал и забился, и его крик, полный боли, немного остудил ее жажду крови.

— Говори! — с ненавистью прошипела она, отнимая руку от его разбитого лица.

— Из него сделают идеального слугу для Первого Бога, — прошептал умирающий. — Его понесли к гробнице…

— Как вы нашли нас?! Данкан был уверен, что вы не знаете, где мы!

— Иулита вывела нас на ваш след… Она нам передавала где вы и куда вы направляетесь… — Мертвый Бог закашлялся, словно все его легкие были изрезаны перламутровой чешуей, и простонал, стараясь отстранить руки Клэр, ранящие его прикосновениями белого свадебного платья. — А теперь… если в тебе есть что-то человеческое… отпусти меня, Белая Драконица. Дай мне умереть и воссоединиться с моими предками так, как это принято у моего народа…

Клэр гнусно усмехнулась, щуря полные горя глаза.

— Ты сейчас мне говоришь о человеческом, мразина? — шипела она яростно. — К моей жалости взываешь, после того, как уничтожил мою жизнь?! Что, не умеешь терпеть боли? Другим ее причинять ты был горазд… Нет! Ты сдохнешь так, как тебе не хочется; очень не хочется!

Она рванула подол, отрывая узкую ленту, ушитую перламутром. Не успел умирающий и вскрикнуть, как эта белая лента трижды обернулась вокруг его шеи, стягивая горло, и лицо Мертвого Бога почернело, бессмысленные глаза бельмами выкатились из орбит. Шея его начала чернеть и обугливаться под впившейся в кожу белой чешуей, и с каждым мигом рана становилась все глубже и все чернее, словно голова у Мертвого Бога медленно отгорала.

— Добей! — прохрипел он, весь трясясь. — Пощади-и… Добей меня!

— Сдохни сам, — рыкнула Клэр, поднимаясь на ноги.

* * *

Корабль стоял на якоре недалеко от острова, и Клэр не впервой было добираться на лодке до судна, но вернулась она на корабль к вечеру. Она обыскала весь остров, стараясь найти хоть след, оставленный Данканом, но тщетно. Дракон словно в воздухе растворился; и воображение рисовало самые жуткие картины того, как именно Мертвые Боги могли склонить его на свою сторону.