— В день прибытия в Мессину я совершил вылазку и осмотрел городские укрепления.

Морган не знал, чему сильнее удивляться: предусмотрительности Ричарда, уже тогда предвидевшего трения с местным населением, или тому, как спокойно и деловито вёл себя король сегодня. Было похоже, будто раскалённая лава застыла вдруг в одночасье, подумалось молодому человеку — таким стремительным получилось превращение разъярённого государя в расчётливого полководца. Когда Ричард стал отбирать добровольцев для внезапной атаки на крепостную калитку, Морган вызвался одним из первых.

Подъём оказался очень крут, но, добравшись до калитки, англичане обнаружили, что Ричард был прав и охраны тут нет. Изумлённый часовой объявился не раньше, чем топоры превратили калитку в щепы, а его попытка поднять тревогу захлебнулась с вонзившимся в горло арбалетным болтом. Пробираясь сквозь обломки досок, воины последовали за королём в заброшенный город. По крайней мере, тот казался таковым на первый взгляд. Улицы были пустынны, кучки попадавшихся на пути горожан бросались врассыпную. Отряд продвигался осторожно, зная, что весть о вторжении распространится быстро. Вскоре из окон в их адрес посыпались ругань и проклятия, а некоторое время спустя также камни, посуда и стрелы. Однако англичане укрылись от этого дождя за щитами. Один отважный домовладелец опорожнил на незадачливого солдата содержимое ночного горшка, изрядно разъярив последнего и потешив его товарищей. Обиженный горел желанием свести счёты немедля, но ему строго напомнили, что имеются дела и поважнее. Воин всё ещё ворчал, когда прибежал один из разведчиков и сообщил о большом скоплении народа впереди.

Ричард отрядил часть рыцарей на близлежащий переулок, сказав, что тот выведет на улицу, параллельную их собственной. Морган оказался в их числе. В расчёте преодолеть наибольшее расстояние, не будучи обнаруженными, они пустились бежать. Им оставалось только подивиться тщательности проведённой королём рекогносцировки, потому как переулок действительно влился в неширокую улицу, по которой они и следовали до пересечения её с другой улицей, более широкой. Тут до рыцарей донеслись легко узнаваемые звуки борьбы. Поспешив, воины вскоре увидели перед собой сцену хаоса.

Несколько перевёрнутых телег образовывали временную баррикаду. Горожане обступили горстку рыцарей и арбалетчиков Ричарда, но ничего не могли поделать с закалёнными в боях, облачёнными в железо воинами, и к моменту, когда Морган с товарищами обрушился на них с тыла, уже подавались назад. Через минуту стычка закончилась бегством бюргеров. Едва поспевая за широким шагом государя, рыцари нырнули за ним в проулок, шириной не превышавший положенного поперёк меча, и увидели впереди городские ворота.

Здесь их встретило ожесточённое сопротивление стражи. Последовала жестокая рукопашная, с обеих сторон полилась кровь. Моргана захватил присущий бою вихрь эмоций, привычное смешение чувств, в котором возбуждение было сложно отличить от страха. Противник бросился на него, выкрикнув что-то по-гречески. Морган тоже кричал, чередуя валлийские ругательства боевым кличем английского королевского дома: «Дезе!».

Неприятель уже высоко воздел меч. Морган не успел подставить щит, и удар пришёлся в плечо. Опущенный с сокрушительной силой клинок вполне мог разрубить кольчугу, если бы не двигался по касательной. Морган радовался своей удаче, потому как вместо того, чтобы рассечь мышцу и кость, меч соскользнул по железным кольцам доспеха. Молодой человек пошатнулся, но устоял, и рубанул врага по ноге. Брызнул фонтан крови, послышался вопль. Когда колени солдата подкосились, Морган двинул его щитом, потом перешагнул через обмякшее тело и поспешил на выручку Балдуину де Бетюну, клинок которого переломился в столкновении с топором.

Противник Балдуина живо развернулся к Моргану и взмахнул топором, зацепившись им словно крюком край щита валлийца. Но Морган был слишком опытен, чтобы поддаться на такой трюк. Вместо того чтобы инстинктивно податься назад, он позволил сопернику потянуть себя, после чего атаковал сам. Его меч рассёк кольчужную шапочку сицилийца, срезав ухо, а затем вонзился в шею. Воин упал, Балдуин подхватил его секиру и благодарно улыбнулся Моргану. Затем вихрь битвы развёл их.

Иные из товарищей Моргана уже начали обчищать убитых, но оставалось ещё несколько очажков боя, свирепого, как пьяная драка в таверне. Взгляд валлийца нашёл короля как раз в тот миг, когда тот исполнял классический приём, известный как «удар гнева»: могучий диагональный взмах мечом начисто отсёк руку противника у самого плеча. Даже не переведя дух, Ричард развернулся к новому сопернику, вооружённому пикой. Морган тревожно вздрогнул, потому как никогда прежде не видел пики такой длины. Она выглядела, скорее как рыцарское копьё, и молодому человеку подумалось, что. меченосцу трудно будет противостоять подобному оружию. Однако стоило копейщику перейти в нападение, Ричард отпрыгнул в сторону, после чего обрушил меч на древко, отрубив наконечник прежде, чем неприятель успел что-либо предпринять. Сицилиец ошалело воззрился на ставшую бесполезной пику, потом бросил её и побежал. Морган удивился не меньше: древко было оковано железом, и тем не менее клинок Ричарда прошёл через него как сквозь масло.

Когда валлиец добрался до короля, послышались радостные крики, потому что ворота были взяты. Через распахнутые створки в город хлынули войска, которые отряд короля приветствовал новыми воплями, потому как Мессина оказалась теперь в руках англичан.

Ричард поднял обрубленную пику.

— Глянь-ка, Морган. Видел раньше такое орудие?

Валлиец отрицательно покачал головой. Вместо наконечника на древко было насажено кривое лезвие. Штука вызывала интерес, но то было не время и не место обсуждать изобретённые сицилийцами новинки вооружения. Да Ричард и не ждал ответа, уже подозвав к себе Андре де Шовиньи.

— Отряди часть рыцарей охранять королевский дворец, — распорядился он. — Если наши парни наведаются туда за поживой, у Филиппа может приключиться сильный испуг. А нас наверняка ждёт ещё драка, поэтому пусть люди не начинают праздновать раньше времени.

— Я пригляжу, — пообещал де Шовиньи. — Но, когда всё кончится, они смогут позабавиться?

— Да, но только не выпускай поводья, Андре, — отозвался король. — Напомни, что им предстоит здесь ещё зимовать. Пусть развлекутся, но в пределах разумного. Не убивать горожан, не оказывающих сопротивления.

Моргана впечатлило такое хладнокровие Ричарда посреди безумия. В нём самом ещё бурлила кровь. Он убил по меньшей мере одного человека и едва не погиб сам — хороший повод напиться, подумалось валлийцу. Но потом ему пришла в голову мысль получше, и он поспешил за Ричардом, устремившимся к гавани, в стороне которой появился спиралью уходящий в небо дым.

— Монсеньор, кто-то должен сообщить твоей сестре о взятии города. Она увидит из Баньяры дым и подумает худшее.

— Это верно, — согласился король. — Хорошая идея, кузен. Согласен пойти добровольцем? — Когда