трансфигурацию полностью правильно, и очевидно, что они сосредотачивались на разных вещах. Мисс Грейнджер сосредоточилась на изменении структуры материала, тогда как мисс Эберт на остроте.

Я видела, что так оно и есть. На моей игле все ещё виднелся древесный узор, тогда как у Гермионы был более чистый металл. Её иголка была затупленной, а моя более функциональной.

— Впечатляет, что вы обе сумели достичь подобного в первый же день. Пять баллов Рейвенкло и Слизерину.

Насколько я понимала, успехи Гермионы были куда более впечатляющими. Ей на самом деле было одиннадцать, и её разум ещё не повзрослел, и она держалась со мной наравне, и уже разобралась, как пользоваться пером.

Гермиона просияла, хотя и продолжала кидать на меня взгляды.

Когда мы покинули класс, она последовала за мной.

— Правда ли, что целая толпа твоих одноклассников атаковала тебя, и теперь двое из них мертвы?

— Насколько мне известно — нет, — ответила я. — Разве что они умерли посреди ночи. Уверена, профессор Снейп сказал бы что-нибудь об этом.

— Так на тебя напали, — сказала она, выглядя возмущенной. — Что ты с ними сделала?

Я оглянулась по сторонам. Несколько других учеников смотрели куда-то по сторонам, но они, несомненно, слушали наш разговор.

— Кто сказал, что я хоть что-то делала? — спросила я. — Разве лестницы к девочкам в вашем общежитии не заколдованы от парней?

— Так и есть, — сказала она. — Но я слышала, как Драко Малфой говорил, что это был Староста.

Я вздохнула и затащила Гермиону в туалет. Мои насекомые уже сообщили мне, что внутри никого нет.

— Гипотетически, — сказала я. — Если первогодка и вправду отправила трёх учеников пятого курса в больничное крыло, стала бы она признаваться в совершении такого?

Гермиона уставилась на меня.

— Ты же была ранее в средней школе, — сказала я.

Она упоминала о том раз или два, в ходе бесконечной поездки в школу на поезде.

— Что произошло бы, если бы популярные дети со множеством друзей пострадали бы от ребенка, которого они травили? Что сделала бы администрация? Похлопали ли бы они ребенка по голове и сказали, что тот сделал хорошее дело?

— Нет?

— Они наказали бы ребёнка и извинились бы перед родителями хулиганов за то, что их бедные маленькие детки пострадали, — сказала я. — Ребёнок, дающий сдачи — не герой, а проблема.

— Так вот как обстоят дела в Америке?

— Есть ли хоть какая-то разница с тем, что здесь? — спросила я. — Или школы более заинтересованы в том, чтобы защитить самих себя, чем своих учеников?

Мгновение она пристально смотрела на меня, затем опустила взгляд, уставившись на свои ноги. Я прикинула, что кто-то вроде неё должен иметь опыт травли; она была слишком раздражающей для сверстников, чтобы без этого обошлось. Для меня, как взрослой, она была до известной степени менее раздражающей, но только потому, что у меня была другая точка зрения.

— Так что, когда этот ребенок говорит, что с кем-то произошел несчастный случай, ты не задаешь ему вопросов, — сказала я.

Она подняла на меня взгляд.

— Всё и правда так плохо? — спросила Гермиона.

Я кивнула.

— Всё именно так плохо. Я справилась, но всё очень легко могло стать куда хуже конкретно для меня. Мне нужно, чтобы ты поддержала меня в этом, и взамен я помогу тебе.

Сделать всё в одиночку, вероятно, было выше моих сил. Мне нужны были союзники, и даже если Гермионе было всего одиннадцать, это была ещё одна пара рук. Две палочки могут сделать намного больше, чем одна, и если я смогу научить её сражаться, возможно, двое смогут сделать больше, чем одна.

Её губы сжались.

— То, что они делают — неправильно. Некоторые из девочек в Рейвенкло разговаривают со мной через губу… мне кажется, из-за того, что я маглорожденная, но они по большей части игнорируют меня.

Они, вероятно, так относились к ней из-за особенностей её характера, но это я могла пережить. Это увеличило бы её ощущение солидарности со мной и сделало её более лояльной.

— Лучше быть игнорируемой, — сказала я. — Пока ты не будешь готова разобраться с этой проблемой. Не бравируй тем, как ты умна; когда они и сами всё увидят, то получат все доказательства, необходимые для того, чтобы понять, что их комплекс превосходства ложный.

— Следующим у нас класс Защиты от Темных Искусств, — сказала Гермиона. — После этого у меня Травология с Гриффиндором.

— Пойдём, — сказала я.

Мы без проблем отыскали класс Защиты, и нашли себе места. Присутствовавшие в классе уже сами разделились по Домам; слизеринцы сидели на одной стороне, а рейвенкловцы — на другой. Насколько хуже всё было бы с гриффиндорцами, принимая во внимание ненависть, о которой я услышала от некоторых слизеринцев прошлой ночью?

Профессор Треверс скользнул в комнату.

— Я профессор Треверс, — сказал он, когда все угомонились. — И это Защита от Тёмных Искусств. Знает ли кто-нибудь, что это за предмет?

В комнате стояла тишина, даже Гермиона не поднимала руку.

— В этом классе мы будем учиться магии, которую вам надо знать, чтобы не умереть, — сказал он. — Вот к чему всё сводится. Есть всевозможные виды магии, которые могут быть использованы для вашего убийства, и если я правильно сделаю свою работу, возможно, вас убьют не так быстро, как могло бы произойти в противном случае.

Все смотрели на него вытаращившись.

— Я говорю это, потому что не существует такой вещи, как идеальная защита. Иногда разрабатываются заклинания, превосходящие те, что используются повсеместно, но рано или поздно кто-то разработает улучшенное атакующее заклинание, чтобы обойти эту защиту. Атака и защита соревнуются и бросают вызов изобретательности волшебников.

— Вот почему никогда не следует просто полагаться на что-то одно, для защиты от