Я молча ей кивнула.

— Садись, долго придется ждать.

Отвернулась, мне не хотелось ни с кем говорить.

— Я помню тебя, — не унималась она. — Помню твои глаза, — такие необычные для здешних мест.

Хмурюсь. Не понимаю, о чем она говорит.

— Это ведь ты нам приносила одежду и еду, а брат твой лачуги приходил латать, так ведь? — вопросительно кивнула мне. — У тебя доброе сердце, а вот имя… А-ма-ра… — медленно растягивая его, продолжила:

— С мертвого языка это значит «забирающая жизнь», — хитро улыбнулась мне. Интересно получается…

Я не ответила.

Брат… Что станет с ним?

Сделала несколько шагов вперёд, пока не натянулись цепи, и, собравшись с силами, зло дёрнула на себя. Железо застонало, но не поддалось. Запястья заныли от боли. Железные цепи были сцеплены с массивными кольцами, вбитыми в землю намертво по ту сторону клетки.

Я ходила по клетке, насколько позволяли цепи.

Лязг замка.

— Эй, ты! — крикнул мне один из стражи, открывая клетку.

Появилась чья-то огромная фигура, загораживая весь проход клетки.

Мужчина стоял с солдатской выправкой, расставив ноги на ширине плеч, сцепив напряженные руки за спиной.

— Ее, — брезгливо кивнул на меня головой.

Глава 23

Все это время Иштар внимательно наблюдал за ней с расстояния, держась в тени высоких пальм. Изучал ее реакцию на происходящее. Как осматривается, как идёт, не опуская головы, расправляя плечи, будто не стыдится ничего и не боится смерти. Он чувствовал ее страх, видел его в ярко-зеленых глазах.

Каждый день он сталкивался с таким взглядом: перед пытками и на казнях. Спесь быстро сбивается с них, сразу после первого нанесенного увечья или показательной казни.

В ней было что-то еще…То, что его цепляло за живое, дробило на части его грудную клетку. Блаженно хрипел лишь от одного ее взгляда в его сторону. Слизывать капельки влаги с ее тела, вдыхая аромат ее кожи. Его трясло от одного ее вида, от ее запаха и дерзкого языка…

Страстная, гордая… перебирал все слова в своей голове, но так и не смог подобрать подходящее именно к ней. Она безупречна для него…

Иштар не мог не заметить, как легкая ткань светлого платья плотно облегала ее округлые бёдра. Он стиснул зубы так, что их скрежет был слышен рядом стоящему с ним жирному уроду, ожидающему увидеть сегодня хорошую порку.

Перевел взгляд на запястья девушки. Ржавчина массивного металла въедалась в ее смуглую нежную кожу все глубже с каждым ее движением тела.

Амара была ярким пятном в этом месте… Он хотел сорваться к ней, порвать обезумевших тварей, что окружили ее. Свернуть шею каждому, кто хоть как-то не так на нее посмотрел или коснулся, но вовремя остановился, снова бросая дикий взгляд на нее. Он смотрел и терпел, до хруста сжимая кулаки, скрещенные на его груди, чтобы не вспороть брюхо тем, чьи руки осмелилась подняться на его жен… одёрнул себя… Он помнил, кто перед ним.

Лживая сука.

Иштар пытался забыть эту лживую дрянь, если бы не напомнил снова о ней её родной брат. Если бы этот щенок не приполз к нему на коленях умоляя спасти свою сестру-шлюху.

Как же он долго смеялся, узнав о том, на что решилась она, нескрываемое отвращение к ней возросло в несколько раз, и нет, он возненавидел ее еще раньше, когда почувствовал на ней запах своего проклятого брата, а узнав об обряде с ним, окончательно забылся в безумном дурмане, отдаваясь в блаженные руки дикого кайфа: терпкого вина и смертельно опасного скорпа. Трахал шлюх, до потери сознания представляя под собой только одно ненавистное и желанное тело, той, что трахалась в это время с другим у его брата прямо под носом.

Иштар смеялся так, что сотрясались стены его дома.

Он восхищался ее женской хитростью и необыкновенной глупостью. И конечно же, прекрасно понимал, что это всё могло быть делом рук кого-то из приближенных мэрна. Рано или поздно, его лиана все равно оказалась бы здесь…

Иштар отослал ее брата, сказав, что подумает, но для себя он давно всё решил. Он хотел ее ненавидеть, наказывать день за днем в своей постели за помешательство, за безумие, которое дарила ему. Он жаждал вкусить ее тело, чтобы избавиться от его зависимости раз и навсегда.

Он смотрел на ее уже равнодушный и беспристрастный взгляд. Она больше никого не искала глазами. Просто ходила по клетке и ждала своей казни. Свыклась с неизбежным, пряча свой страх ото всех. Зверь, как и Иштар, наслаждался ею. Стойкая, храбрая девочка.

— Нужна шлюшка? — завидев его, подошел один из охраняющих эти клетки. — Могу предложить вон тех, показывает на клетку с полуголыми девками.

— Вон ту, — перевел взгляд на нужную клетку.

— Но она… тэрн… мэрн… — попытался он возразить, заикаясь.

— Пошел! — доходчиво объяснил ему, что мне нужно, хватая за шкирку бугая, немного встряхнув.

Лязг замка.

— Эй, ты! — крикнул ей этот кусок дерьма.

Шагнул внутрь клетки.

Сцепил руки за своей спиной, чтобы не вцепиться в это лицо мертвой хваткой, выжигая колдовские глаза, чтобы не смотрела так на меня, словно и вправду невинна и не она кувыркалась в постели с другим.

— Ее, — указал кивком на нее.

Молча вытягивает свои руки ко мне. Резко сдираю ключи с ремня эрна, освобождая ее запястья от плена. Незаметно для себя прошелся большим пальцем по ее ранам. Хотел прикоснуться к ним еще. К каждой ране на ее теле. Эта ведьма до чертовых искр перед глазами будоражила мою кровь! Убрал от нее руки.

Хотела выйти, остановил.

— Я разрешал выходить?! — спросил у нее, прожигая своим взглядом.

Делает шаг назад.

Поднимает глаза на меня, вскидывая голову. Ловит мой взгляд своим. И я не смог сдержаться…

Подошел к ней ближе. Тьма внутри сдавила мою грудь и шею. Стало трудно дышать, запах гари, серы и едкой мочи в этом месте смешивался с ее притягательным, едва уловимым ароматом кожи. Не в силах оторвать от нее взгляд. Она сейчас передо мной была такой беззащитной, больше не пыталась казаться сильной. Вздрогнула, когда мои пальцы крепко схватили ее за подбородок и приблизили к себе.

— Боишься… — не спрашивал, знал, втягивая ее аромат.

Зверь взревел, клокоча сильным эхом в моей грудной клетке.

Едва заметно кивнула.

— Бойся… такие, как ты… у меня в спальне на особом счету, — дернулась, как от сильного удара.

Хотел, чтобы сняла с себя эту чертову невинную маску и больше не притворялась перед ним, он знал ее истинное лицо!

Ткань платка слетела