договориться о порядке выплат, поскольку существует общекомандный лимит на зарплату игроков.

– Да? Я не знала, что владельцы клубов не могут платить игрокам столько, сколько захотят.

– Ну, насчет этого мы договорились. – Макс вздохнул. – Неприятно другое: владелец и директор спортивного клуба хотят со мной встретиться. Мне придется лететь в Калифорнию уже на следующей неделе.

– И ты полетишь? – спросила я упавшим голосом.

Он провел ладонью по моим волосам.

– Почему бы тебе не поехать со мной?

– Я бы хотела, но… ничего не получится. – Я вздохнула. – Мне нужно вернуться на работу. За эти две недели там накопилось много дел.

Макс слегка наклонил голову к плечу:

– А мне кажется, что ты не хочешь ехать со мной из-за этого телефонного разговора, который тебя так расстроил.

Я покачала головой.

– Звонок Габриэля тут ни при чем. Честно.

Он кивнул.

– Ну и чем ты хотела бы заняться в наш последний день?

– Я хотела бы просто пойти в парк и погулять, а потом вернуться сюда и немного поваляться в постели.

Макс улыбнулся.

– Заметано!

* * *

Проснувшись на следующее утро, я открыла глаза, увидела, что Макс глядит на меня и улыбается.

– Ты что? – сонно пробормотала я.

Он провел по моей щеке костяшками пальцев.

– Просто смотрю на тебя.

– Пока я сплю? Ну знаешь… это уже смахивает на извращение.

– Ты очень мило храпела.

– К твоему сведению, я вообще не храплю! – выпалила я.

– Извини, я забыл. – Он улыбнулся. – Слушай, могу я спросить тебя о… о нем?

– О Габриэле?

– Да.

– Ну спроси.

– Что было бы, если бы он отправился преподавать в Лондон, не разорвав вашу помолвку? Если бы не настоял на открытых отношениях?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имел в виду – могло ли у вас что-то получиться при таких условиях? Вот смотри, он на год с лишним уезжает от тебя в Лондон, но при этом…

– …не спит с другими женщинами? Хранит верность данному слову?

– Да.

Я пожала плечами.

– Может, и могло… Я просто не могу сейчас назвать причину, по которой мы с Габриэлем могли бы окончательно расстаться. Понимаешь, он ни о чем меня не предупредил; о его планах я узнала буквально за насколько дней до его отъезда, когда он разорвал помолвку. Будь у нас больше времени, мы, наверное, могли бы о чем-то договориться, придумать, как мы будем навещать друг друга. Скажем, в один уик-энд Габриэль мог бы прилетать в Нью-Йорк, в следующий я летала бы к нему в Лондон. Это не слишком отличалось бы от того, что было раньше: по рабочим дням мы и так почти не виделись, потому что я часто задерживалась в офисе, только по выходным…

Макс задумчиво кивнул.

– А почему ты спрашиваешь?

– Сам не знаю. – Он пожал плечами. – Просто пришло в голову.

Его лицо оставалось непроницаемым, но я все равно ощутила, как во мне пробуждается надежда. Да, Макс говорил обо мне и Габриэле, но, может быть – только может быть! – он задавал мне эти вопросы потому, что лететь из Нью-Йорка в Лондон было лишь немногим дольше, чем из Нью-Йорка в Калифорнию.

– Который час, Макс?

– Почти десять.

– Черт! А во сколько мы выписываемся? В одиннадцать?

Он кивнул.

– Надо собирать вещи! – всполошилась я.

– У меня есть идея получше.

– Какая?

Широко ухмыльнувшись, Макс опустил руку и просунул ладонь между моими ногами.

– Для начала доставим тебе удовольствие.

Глава 18

Джорджия

– Ну ладно, на сегодня достаточно. А сейчас – идем. – Мэгги решительно поднялась из кресла напротив моего рабочего стола. – Давай, собирайся.

– Собираться? – Я сосредоточенно нахмурилась. – Куда?

– У меня накопились вопросы.

Я рассмеялась.

– Ты что, перегрелась? О чем ты говоришь?

– Я говорю об одном уютном винном баре в двух кварталах отсюда. Ну, ты знаешь – о баре, который находится рядом с одним сомнительным массажным салоном, куда ходят почему-то только мужчины, а массаж делают в отдельных кабинетах.

– Но я еще не разобралась со всеми делами!

Я вернулась на работу уже четыре дня назад, но так и не успела разгрести до конца ту груду электронных писем, докладов, отчетов и требующих ответа телефонных звонков, которые накопились за время моего отсутствия.

– Работа никуда не денется. А вот я просто сгораю от любопытства – мне ужасно хочется узнать все о твоем отпуске с Максом.

– Я все рассказала тебе еще в понедельник утром. Вспомни, когда в половине седьмого я вошла в свой кабинет, ты уже поджидала меня с кофе и сливочным ликером…

– Да, но ты рассказала мне только то, что хотела сама. А сейчас я хочу услышать то, о чем ты предпочла умолчать. И не говори мне, будто ничего от меня не скрываешь. Сто из ста, тебя что-то беспокоит, я же тебя знаю. Во-первых, ты собрала волосы в пучок, а ты так делаешь, когда перед тобой стоит задача, которую ты никак не можешь решить. Во-вторых, ты постоянно поглядываешь на телефон, проверяя время, словно отсчитываешь секунды до того момента, когда палач перекинет рубильник электрического стула у тебя под задницей. И в-третьих, ты произносишь каждое предложение с повышающейся интонацией. Есть и другие признаки…

– С какой-какой интонацией? По-моему, я разговариваю как обычно!

– Это тебе только кажется, – отрезала Мэгги. – На самом деле, моя дорогая, в конце каждого предложения ты повышаешь голос, словно задаешь вопрос, хотя на самом деле…

– Да не может быть, чтобы я это делала? – Я зажала рот ладонью. – О господи, ты права!

Мэгги рассмеялась:

– С тобой это бывает. И как правило, это тоже свидетельствует, что тебя мучает какая-то неразрешимая проблема.

– А может, эта проблема относится к моей работе?

Мэгги откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.

– Ну и что же это за проблема, Джо? Расскажи мне, а то я не в курсе…

– Это… гм-м… – Так и не сумев ничего придумать, я покачала головой и, выдвинув ящик стола, выхватила оттуда свою сумочку.

– Ладно, идем, – сказала я. – Только, чур, не засиживаться и пить поменьше. Завтра мне придется вставать еще раньше, чтобы доделать все, что я не успела сделать сегодня.

Мэгги ухмыльнулась:

– Ну разумеется…

* * *

– Я не собиралась влюбляться в Макса. Я хотела просто отвлечься… ик… развлечься… – Я снова икнула.

Мэгги самодовольно усмехнулась.

– Я знала, что ты врешь, еще в понедельник, когда я спросила, запала ты на него или нет. Ты так часто повторяла «мы просто друзья», что в конце концов это стало звучать неубедительно. Вот если бы ты обдумывала мой вопрос в течение тридцати шести часов и только потом дала ответ, я бы, возможно, тебе и поверила, а так…

– Но я люблю Габриэля. И собираюсь выйти за него замуж.

– Любить и влюбиться – разные вещи, моя дорогая Джорджия. Я, например, тебя люблю, но это вовсе не значит, что каждое утро, когда я просыпаюсь, мне хочется видеть твою голову на соседней подушке.

– Это другое…

Она пожала плечами.

– Как сказать… Хочешь узнать, что я думаю?

– Нет. – Я сделала вид, что обиделась.

– Очень жаль, потому что я все равно скажу… Я думаю, ты так долго анализируешь каждое решение, так скрупулезно подсчитываешь все аргументы «за» и «против», что забываешь прислушиваться к собственному сердцу. А между тем твоя жизненная ситуация изменилась, и изменилась по вине Габриэля. Не стоит об этом забывать.

Я спрятала лицо в ладонях.

– Я просто не знаю, что делать! И времени совсем нет – в конце лета Макс уезжает в Калифорнию.

– Ну и что? Он же профессиональный спортсмен. Он на протяжении всего хоккейного сезона постоянно переезжает с места на место. Ему нужно быть с командой, чтобы тренироваться и участвовать в чемпионате. С другой стороны, что мешает ему проводить в Нью-Йорке то время, когда у него нет ни игр, ни тренировок? А у нас в Калифорнии есть магазин. В Лонг-Бич?.. Если бы ты захотела, то могла бы руководить компанией оттуда – если не круглый год, то хотя бы какое-то время. Ты же сама себе хозяйка, Джорджия. Компания принадлежит тебе. Да ты вообще могла бы перевести фирму в любое место – туда, где будет жить Макс.

– Ты тут такого наговорила – у меня даже голова закружилась!

Мэгги улыбнулась.

– Я вовсе не настаиваю, чтобы ты немедленно переводила головной офис в Лонг-Бич. Я хочу только сказать, что его отъезд вовсе не обязательно означает конец всего.

– Но мы же с ним договорились… – пробормотала я жалобно. – Лето проведем вместе, а потом…

– Мы с Аароном тоже договаривались, что он будет любить меня вечно и не трахаться