только открыли рты, чтобы попрощаться, а он был уже у дверей клуба.

Я посмотрел на Тиган.

– Извини. Даже не представляю, что на него нашло.

Тиган проводила Остина задумчивым взглядом.

– Я думаю, – проговорила она, – он просто чем-то очень сильно озабочен…

Глава 16

Макс

Все еще смеясь, мы вошли в двери моего номера.

Как выяснилось, Джорджия умела кататься на коньках не лучше, чем я – принимать различные асаны, болтаясь в гамаке. Я был уверен, что ее зад здорово болит после бесчисленных падений на лед, но дело было не в боли. Джорджия чувствовала, что проиграла мне этот раунд, и это отнюдь не улучшило ее настроения. А поскольку мне удалось сравнять счет, она настояла на дополнительном матче, который позволил бы выявить победителя. После того как мне удалось продемонстрировать Джорджии мое умение стоять на коньках, я был настроен, пожалуй, излишне самоуверенно и не только согласился на ее предложение, но и позволил ей самой выбирать, в чем же мы будем состязаться.

Джорджия выбрала устный счет на скорость. Мы как раз ехали домой в такси, и она попросила водителя называть произвольные числа, которые мы должны были складывать в уме. Результат Джорджия собиралась проверять при помощи телефона. Она была магистром делового администрирования, а я – всего лишь хоккеистом, поэтому она, несомненно, рассчитывала, что победа ей обеспечена. Джорджия, однако, не спрашивала, на чем я специализировался в колледже, и понятия не имела, что я учился на математическом отделении. Так ей и надо, если она уверена, что в годы учебы я совершенствовался только в бросках от синей линии да в бир-понге[13]. В общем, я решил поднять ставки: победитель получает минет. Ну или куни, если вдруг Джорджии неслыханно повезет и она сумеет меня обставить.

Пока мы ехали, я успел надрать ей задницу и только потом рассказал, на чем я специализировался в колледже. И поднимаясь в наши комнаты, мы все еще смеялись и спорили, насколько честно я добился победы.

– Не знал, что ты не любишь отдавать долги, Джорджия!

Она схватила меня спереди за рубашку и впечатала в стену у двери.

– Я отдаю долги. А вот ты сжульничал!

Улыбаясь во весь рот, я нажал ей ладонями на плечи.

– На колени, сладкая!

Глаза Джорджии сверкнули, на губах заиграла распутная ухмылка.

– Только помни: если я сумею заставить тебя кончить меньше чем за три минуты, счет снова будет ничейный!

«Ну, три минуты-то я продержаться сумею».

Прежде чем я успел ответить, Джорджия опустилась на колени. Глядя на меня снизу вверх из-под длинных ресниц, она быстро облизала верхнюю губу гибким розовым язычком, и будь я проклят, если я видел в своей жизни что-то более сексуальное! Еще несколько мгновений спустя я услышал, как зажужжала, раскрываясь, молния на моих джинсах, и почувствовал, как волоски у меня на руках поднимаются дыбом. Сильным рывком Джорджия стащила с меня джинсы вместе с трусами и озорно подмигнула.

– Три минуты, Ярвуд!

Вместо ответа я запустил одну руку ей в волосы и намотал несколько прядей на кулак. Другой рукой я сжал свой напряженный член.

– Договорились. А теперь хватит болтать – и за дело!

Ее пухлые, прекрасные губы раскрылись, и я направил член в ее горячий рот. Я не спешил – старался не спешить. За один судорожный толчок я продвигался вперед не больше чем на полдюйма, тут же отступал и снова делал выпад, ощущая, как с каждым разом меня засасывает все глубже. После нескольких таких движений я почувствовал, что достиг предела – границы, за которой у большинства женщин срабатывает рвотный рефлекс, и уже собирался отступить, но Джорджия снова взглянула на меня из-под ресниц. Лишь чудом я удержался и не вошел ей в горло на всю длину.

– Черт, Джорджия! Че-е-е-е-ерт! Глубже, черт тебя возьми!

Ее глаза снова сверкнули, и в это мгновение я осознал, что заключил идиотское пари, в котором мне суждено проиграть. Джорджия чуть стиснула зубы, потом шире открыла рот и, не дожидаясь моей финальной атаки, сама рванулась вперед, принимая меня целиком.

Моя голова откинулась далеко назад, изо рта вырвался какой-то звериный хрип.

Мышцы ее гортани сжимали меня как мягкие, теплые тиски, сжимали крепко, но не болезненно. Я пробыл там меньше тридцати секунд, но этого времени мне с избытком хватило, чтобы представить, как я взрываюсь прямо ей в горло.

Я снова захрипел.

Она глухо застонала.

Этого оказалось достаточно, чтобы что-то во мне переключилось. В один миг я перешел от игры к агрессивной, яростной чувственности. Теперь я торопился, спешил почувствовать, как происходит то, что я только что себе воображал. Каким-то образом я оказался на стороне Джорджии и отчаянно хотел, чтобы именно она выиграла наше пари.

Я задвигался быстрее. Запустив ей в волосы уже обе руки, я удерживал ее голову, чтобы самому задавать ритм и глубину. Джорджия поспорила, что я кончу быстрее чем за три минуты, если она будет делать мне минет, но она ничего не говорила насчет того, сколько времени я должен сдерживаться, если буду трахать ее в рот. А эта была уже совсем другая игра… Разрядка была близка, она мчалась ко мне словно грохочущий товарный состав, готовый расплющить, разорвать, разметать меня на молекулы. К черту все споры и ставки. Проигрыш в таком пари в тысячу раз приятнее, чем любая победа.

– Джорджия… – Я сбросил темп. Она брала в рот лучше, чем любая порнозвезда, но я не собирался делать из этого никакие далеко идущие выводы. – Детка… – Я выпустил ее волосы. – Я сейчас кончу!

Она посмотрела на меня и моргнула, давая понять, что слышала мое предупреждение, а потом… снова утянула меня в свою упругую, горячую глубину.

– О-о-о! Джорджия!! Хорошо-о!!!

Я снова вцепился ей в волосы, в свою очередь стремясь дойти до конца, и в это время наступил финиш. Пульсирующее извержение все длилось и длилось, в голове чередой взрывались шаровые молнии, я задыхался, перед глазами все плыло.

– О, Джорджия!

Она легко поднялась на ноги, отерла губы тыльной стороной ладони и победно ухмыльнулась.

– Я выиграла.

Я с трудом перевел дыхание.

– Если это называется проиграть, то я всю жизнь вел себя как последний дурак, стремясь выиграть во что бы то ни стало.

* * *

На следующий день мы проснулись довольно поздно и долго валялись в постели, наслаждаясь неспешными ласками, когда ровно в одиннадцать ее телефон зазвонил. На экране появилось имя «Мэгги», и, пока я продолжал покрывать поцелуями ее шею, Джорджия ответила на вызов.

– Привет. Что случилось?

– Твой Габриэль, похоже, сошел с ума.

Я не хотел подслушивать, но эти слова донеслись до меня достаточно отчетливо, поскольку в этот момент наши головы почти соприкасались. Отстранившись, я увидел, что Джорджия хмурится.

– Пойду приму душ, – объявил я.

Но и шагая по направлению к дверям ванной комнаты, я продолжал слышать ее часть разговора.

– В каком смысле? – Последовала небольшая пауза. – Вот как? – Потом: – Какого черта секретарша ему это сказала?

Из ванной я запросто мог бы подслушать и остальное, но мне не хотелось еще сильнее портить себе настроение, поэтому я поскорее забрался в душевую кабинку и включил воду погорячее. Возвращаться я не торопился, давая себе возможность как следует обдумать ситуацию. Когда Джорджия впервые сказала мне, что у них с Габриэлем открытые отношения, я решил, что это подходит мне как нельзя лучше. С моей тогдашней точки зрения, все складывалось практически идеально. В течение нескольких месяцев мы с Джорджией могли бы наслаждаться друг другом, не думая о последствиях, а потом, когда наше взаимное притяжение начало бы ослабевать, я мог со спокойной душой расстаться с ней и уехать в Калифорнию, не слишком заботясь о том, что бросаю ее ни с чем. Габриэль в любом случае оставался для Джорджии достаточно надежным резервным вариантом, и тот факт, что сейчас его даже не было в стране, означал лишь то, что ей будет проще не вспоминать о его существовании, пока мы проводим время вдвоем. Однако чем ближе я узнавал Джорджию, тем чаще думал о том, что Габриэль находится все же недостаточно далеко. Но хуже всего было то, что я начал понимать, что чувствовали женщины, с которыми я встречался в последние несколько лет.