Послушно присосавшись к емкости, Маргарита очумело вращала глазами, следя за приставшим к ней психом.

– Успокоилась? – заботливо произнес он, занося бутылку над многострадальной Ритиной макушкой и, видимо, планируя вылить на нее остатки влаги.

– Да-да, – покорно закивала Рита. – Прямо вот совсем успокоилась. Отпустите меня, пожалуйста!

– Куда же я тебя такую чокнутую одну отпущу? – удивился он. – Давай в машину, домчу с ветерком! Что там с квартирой-то? Рассказывай! Я на этих делах собаку съел.

В том, что псих ел собак, Маргарита ни на секунду не усомнилась, а потому принялась послушно рассказывать свою грустную историю. По мере повествования она начала даже заводиться и делать пространные отступления с яркими и емкими характеристиками противоборствующей стороны. Псих, представившийся Сергеем, задавал наводящие вопросы и сочувствующе кивал. К концу пути Маргарита совершенно успокоилась и находилась в состоянии приподнятого боевого духа. Сама того не замечая, она разложила свои чувства по полочкам и приготовилась к борьбе. Про нового знакомого она даже подзабыла. Вернее, подзабыла, что он новый, поскольку увлеклась рассказом и желала непременно договорить все, что еще клокотало. Когда он придержал двери подъезда и притормозил разбежавшуюся Риту, она сбилась на полуслове и непонимающе уставилась на Сергея.

– Я, пожалуй, дальше-то не пойду, – улыбнулся он. – У тебя там мама, вам сейчас не до меня будет. Но телефончик мне оставь. Я подумаю, что можно сделать.

– Ага, – опомнилась Маргарита, с ужасом сообразив, что доверилась абсолютно незнакомому человеку и чуть не привела его домой. Мозг работал с перебоями. Это, конечно, еще не маразм, но пора было начинать себя бояться.

Татьяна Юрьевна на полную катушку воспользовалась правом выговориться. Маргарита не спорила. Она кругом виновата. Конечно, маме на старости лет хочется покоя. А еще, как любая мать, она предпочла бы хвастаться подругам, как у них все хорошо и благополучно. А теперь ей все сочувствовали, Лешка скакал у бабушки на голове, бил любимые чашки и требовал внимания.

– Если бы вы приходили ко мне в гости, я была бы счастлива, – воздевала руки к потолку Татьяна Юрьевна. – Но вы же приехали насовсем. А ты умудрилась прохлопать все: и квартиру, купленную на твои деньги, и даже еще одного мужика, подвернувшегося случайно, которого нужно было держать руками и ногами! Это был твой последний шанс на самостоятельную жизнь и хоть какое-то счастье! Судьба вообще крайне редко дает второй шанс! Но и тут ты все проворонила! И что теперь? Разумеется, ты не поедешь жить к Андрею! А он не станет размениваться! И как быть? Мне, что ли, отправляться в это волчье логово и трепать им нервы? Так я пожить хочу! Спокойно пожить, а не воевать с бывшим зятем. Нет, пару раз по морде я бы ему дала! Но лучше умыть его морально. А чем? Нечем! Он будет торжествовать, понимая, что победил по всем фронтам.

Рита покорно кивала. Да, она ворона, а мама мучается по ее милости. Ведь говорила она перед свадьбой, что Андрей не пара. Но кто слушает маму-то? Чего она умного может сказать, если сама живет не в сказке? И только через годы вдруг явственно всплывают в памяти те слова. Права была Татьяна Юрьевна, ой как права! Однако время назад не отмотать.

Перед сном, когда мама устала говорить, обличающе тыча в одуревшую от чувства вины дочь пальцем, Рита вдруг осознала, что если жизнь игра, то в ее случае все уже проиграно. И если немедленно не случится какое-нибудь чудо, то… очень жаль, что Сергей ее не задавил.

– Мужика тебе надо, – уверенно заявила Горецкая. – Они хоть и придурки, но при определенных обстоятельствах очень помогают, как горчичник при простуде. Противно, но необходимо. А у тебя как раз подходящие обстоятельства. Нужен кто-нибудь для поднятия самооценки и взращивания в тебе уверенности в завтрашнем дне. Ну, и чтобы ты удержалась на плаву. А то все ценное вроде холостых, красивых девушек норовит потонуть, а всякое гэ плавает на поверхности без посторонней помощи.

Рита тряслась в автобусе по дороге к очередному клиенту и слушала Лерину речь вполуха. Ей казалось, что никто не понимает, насколько все безысходно, а потому и советы дают неправильные.

Домой ее ноги не несли. А что дома? Мама с обличительными выступлениями. И возразить ей нечего. В риелторском агентстве, куда Рита зашла по дороге, ее окончательно расстроили – вариантов размена квартиры не было вообще. Если только две комнаты в коммуналках, но это вряд ли устроит Андрея.

– Где ты так долго бродишь? – У подъезда в машине сидел Сергей.

Рита так ему обрадовалась, что чуть не прослезилась. Подивившись своей реакции, она глупо улыбнулась и пожала плечами.

– А мы с мамой волнуемся, – серьезно сообщил он, выходя из салона и закрывая дверь.

– Так чего не позвонили? И почему с мамой? А с чьей мамой?

– Рита, ты неконструктивно задаешь вопросы. Трубка у тебя выключена. С мамой – потому что мамы всегда волнуются. Адрес я узнал у соседей, кстати, если ты вдруг опять планируешь заваливать меня вопросами. Просто спросил у бабулек, в какой квартире проживает симпатичная брюнетка, разбившая мне сердце. Я уже выпил у вас весь чай и решил дать твоей маме отдохнуть. На чай меня не зови.

– А куда тебя звать?

– Никуда. Лучше я тебя на ужин приглашу. Только ты домой загляни, предупреди маму.

– Это ты за мной ухаживаешь? – уточнила Маргарита, чтобы не изводить себя сомнениями. – Или тебя интересует покупка квартиры? Имей в виду: она, как выяснилось, на рынке недвижимости слабо котируется.

– Я непременно буду иметь это в виду. Ты иди пока, а я обдумаю этот момент.

Она недоверчиво вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, шутит новый знакомый или нет.

– А что, мужчины тобой только из корыстных соображений всегда интересовались? – сварливо спросил Сергей, подтолкнув Риту к подъезду. – Я жду. Давай веселее, а то есть очень хочется.

– Ты его любишь? – допытывалась Лера, медленно переваливаясь рядом, словно уточка.

Живот у нее был уже таким огромным, что Рита опасалась выгуливать подругу в парке за городом. А вдруг родит? Но Горецкая требовала свежего воздуха и новых впечатлений, поэтому пришлось ехать на природу. Лизавета мелко семенила с другой стороны от шарообразной Валерии и старательно вытягивала шею, чтобы ничего не пропустить.

Девушки шли по утопающей в зелени дорожке и обсуждали новые Маргаритины страхи. Роман с Сергеем достиг кульминации за считаные дни, и кавалер начал настаивать на переезде. Причем вместе с Лешкой.

– Я боюсь, боюсь! – причитала Рита. – Как-то быстро все. Должен быть какой-то подвох, слишком все гладко.

– Вот прямо все! – заколыхалась Горецкая. – А то, что тебя со второй работы погнали опять за хамство, это положительный момент?

– Да там такая работа, что и не велика потеря, – поморщилась Рита. – Хотя, конечно, все это белыми нитками шито. Я даже Андрею позвонила. Сказала, что, если его пассия не перестанет мне гадить, я свою половину квартиры не продам, а подарю цыганам. Чтобы остаток жизни наслаждаться мыслью, что смогла за себя постоять. Он орет, что знать ничего не знает. И его баба тоже. Обозвал меня. К психиатру послал.