– После того, как мы найдем Хавьера Барбу и передадим его в руки правосудия, – мрачно проговорил Леви, – я тебя прикончу, Герши.

Эмиль пожал плечами, вынул флешку и протянул ему.

– Вот кое-что еще, – сказал он. – Это важно, успейте до завтра ознакомиться.

Он подмигнул Вере и повернул к выходу. Она тотчас вспомнила про документалку, которую шеф отправил ей на почту. Наверное, он поделился фильмом и со спецагентом ФБР. Что в нем такого может быть?

Агент Леви повертел в руках крохотный металлический предмет.

– Как ты понял, что это он? – крикнул он в спину Эмилю.

– Все на флешке. Сразу поймешь.

– Ты давил на него, он поддался стрессу. Это была реакция на стресс!

– Я давил не на него лично! На всех. – Эмиль обернулся у самой двери. – А сбежал только он.

– Но на камере совершенно другой человек! Он назвал его… Луисом Угарте!

– Луиса Угарте не существовало.

Леви развел руками, все еще надеясь на объяснение. К Эмилю подошла Зоя, он обнял ее за талию и привлек к себе.

– Несколько сотрудников музея были мертвыми душами с нехилыми окладами. К тому же Барба часто сам смотрел за посетителями. Особенно после того случая с «Махами» Гойи, которых чуть не испортили экоактивистки. Это он, Леви, точно он.

Эмиль с Зоей вышли. Вскоре с улицы раздался рев мотора мотоцикла. Через минуту Вера получила от шефа сообщение с локацией: «Когда закончишь с ним, вот адрес гостиницы».

Глава 14

Он знал даже то, чего не знал

Здание Национальной Полиции Мадрида было плоским невзрачным семиэтажным строением, стоящим на бетонных колоннах, с ленточным остеклением в стиле Корбюзье. В ожидании комиссара Мигеля Анхеля Ислы все расселись по свободным стульям в его просторном, обставленном серой офисной мебелью кабинете, витражами выходящим прямо на кайя Мигель Анхель. Солнце било сквозь стекло, освещая длинный стеллаж, забитый папками, шумно работал кондиционер.

В сборе были все, кроме Зои, – Вера подозревала, что это неспроста. Эмиль уселся у стола начальника, чуть съехал вниз и закинул лодыжку на колено. Он листал новостную ленту, иногда проигрывая ролики с видеовставками того дня, когда он сражался в зале Веласкеса с Аской, точно с собственной тенью. То и дело тишину кабинета оглашали вскрики, торопливая речь ведущего новостного канала, шум беготни.

Младший инспектор Руиз и Вера сидели у двери и листали многочисленные папки с висяками.

Спецагент ФБР Джон Леви остался стоять, прислонившись к стене за стеллажом и скрестив на груди руки. Он смотрел на Эмиля исподлобья и расположился так далеко от него, очевидно, опасаясь каких-нибудь выходок. Они находились в кабинете начальника полиции, но даже здесь Леви побаивался его.

Вера подозревала, что агента мучает неопределенность. Кто этот странный детектив с крашенными в угольно-черный цвет лохматыми волосами и пирсингом? Какие у него полномочия? Что ему разрешено и кто дал ему власть вести себя так? Каков его потенциал как криминалиста, так ли он хорош, как о нем все шептались? Для Леви Эмиль стал той еще темной лошадкой.

Наконец вошел комиссар Исла, который был вчера в музее – невысокий, короткие черные волосы с залысинами и седая бородка, благородные морщины, жгучие испанские глаза, лет около пятидесяти пяти. Этакий Жан Рено из «Девушки в тумане». Он был одет в серый костюм с белой застиранной рубашкой, пуговицы расстегнуты едва не до середины, под воротником поблескивало золотое распятие. Войдя, он глухо поздоровался, глядя в пол, одной рукой застегнув пару пуговиц. Видно, что человек одинокий, – есть надежда, преданный делу, раз совершенно не обращает внимания на внешний вид. К тому же еще и стеснительный – взгляд он так и не поднял.

Он прошел за свой стол, отодвинул стул, сел, раскрыл лежащий справа ноутбук и включил его. Минуту он сидел молча, глядя на сцепленные перед собой пальцы. Брови его были слегка приподняты, и он качал головой, точно вел безмолвную внутреннюю беседу.

– Итак, господа, – начал он на отличном английском, – вчера, к несчастью, был упущен опасный преступник, список преступлений которого пока не определен окончательно…

В дверь постучались, заглянула Зоя.

Вера не сдержала вздоха.

Сестра Эмиля, видимо, служила брату своеобразным пультом управления другими участниками расследования. Этот параноик боялся, что у него отнимут дело и начнут действовать вразрез его планам, и решил выключить мозг каждому из мужчин из следственной команды.

Зоя преобразилась: она сняла дреды, гладкие шелковистые волосы убрала назад в аккуратный хвост, и тот струился черной змеей меж ее лопаток. Надев черную водолазку с высоким под подбородок воротом и широкие черные брюки с завышенной талией, она приобрела притягательность строгой учительницы. Египетские стрелки на веках и алые губы создавали впечатление таинственности.

Она поздоровалась по-французски и, прежде чем войти, бросила на комиссара долгий томный взгляд. Тот смутился, запыхтел, встал, тотчас перейдя на плохой французский, и пригласил войти.

Зоя пересекла его кабинет неспешной походкой пантеры и села на стул напротив брата.

Если бы она опять задумала сдобрить свое появление музыкальным сопровождением, какую бы взяла песню? Наверное, ту, замусоленную, – певицы Сэм Браун «Стоп!» или, может, мелодию из «От заката до рассвета», под которую танцевала Сальма Хайек с питоном на шее в баре с вампирами?

Эмиль представил сестру комиссару, перечислив все регалии, включая диплом Парижского института криминологии и диплом музееведа Школы Лувра. Зоя сидела с прямой спиной, как литая бронзовая статуэтка, изящно отбросив на стол комиссара локоть, в ней чувствовались легкость, сила и загадка. Комиссар смотрел завороженно. С этой минуты его можно было считать выключенным.

Вера невольно взглянула на Джона Леви, с усмешкой следящего за хорошо срежиссированным Эмилем спектаклем. Спецагент покачал головой и фыркнул. Никто на него даже не посмотрел. Перехватив Верин взгляд, он в отчаянии покачал головой, но поделать ничего не мог. Игра, которую затеял Эмиль, велась на тонких и не доступных его топорному уму уровнях. Вера слегка пожала плечами, безмолвно отвечая, что тоже бессильна.

– Итак, подозреваемый – Хавьер Барба, – начал комиссар и замолчал.

Он долго собирался с мыслями, что в присутствии смотрящей на него Зои сделать было трудно.

– Хавьер Барба 1988 года рождения. Отец – американец мексиканского происхождения, Фернандо Барба, офицер полиции, умер от передозировки этиловым спиртом прямо за столом в кухне собственного дома, когда Хавьеру было семь. Мать – испанка, родом из Мадрида, Сесилия Барко, журналистка, арт-критик, повторно вышла замуж через три года после того, как овдовела. Хавьер Барба закончил