тревожностными расстройствами, ОКР, расстройствами личности? Это результат детской травмы. Но не все видят связь между детством и своими психологическими проблемами и думают, что они психически больные.

Почему вы этого не видите? Маленькие дети склонны оправдывать родителей, потому что иначе им не выжить. Стокгольмский синдром (теплые чувства к насильнику) есть у всех детей по умолчанию: лучше любить тиранов, так хотя бы будет не так больно.

Другая причина – вы ничего не помните из своего детства, у вас еще с детства включился защитный механизм, частичная диссоциативная амнезия, при которой все плохое стирается. Или вы помните насилие, но считаете это нормой – все же так живут.

Вам говорят, что вы во всем виноваты, и вы начинаете чувствовать свою вину, обвиняя себя в чувствительности и сумасшествии, поэтому так истерите или находитесь в депрессии, поэтому у вас деперсонализация и вы вылетаете из тела… Поэтому у вас протесты и взрывы, и вы принимаете таблетки или соглашаетесь на психиатрическую больницу в надежде, что вас исправят. Но надо идти к психологу и работать с детской травмой.

Нарциссичные родители ведут детей к психиатру или неврологу, потому что они боятся психологов. Ведь тогда правда про них откроется. Они подавляют ребенка, говорят, что этого не было, или обесценивают: «Ничего страшного я с тобой не делала. Ты знаешь, как меня били? Меня били каждый день, есть не давали, а у тебя хлеб на столе каждый день», «Ты был неуправляемый, ленивый, порочный, я из тебя лень выколачивала», «Если бы я тебя не держала в ежовых рукавицах, ты бы стала гулящей девкой. А так ты медалистка».

Если мать знала, что ее дочку насиловал отец, она не хочет, чтобы та вспоминала и упрекала в том, что мать не защитила ее. Потому что тогда придется разводиться с кормильцем. Ей лучше сказать, что ничего не было, и надо дать ребенку таблетку, и пусть вся память сотрется. А отец тем более не хочет, чтобы дочь вспоминала, это же опорочит его, и он готов даже применить электрошок или сделать своей дочке лоботомию, лишь бы «отключить мозги».

Они совершали насилие в детстве, а теперь продолжают совершать медицинское насилие, чтобы вы не опозорили их и не догадались, что это они виноваты.

Если вы живете с такими абьюзерами, не берите на себя вину, не отрицайте и не обесценивайте то, что было в вашем детстве, назовите это правильно – это было насилие. Это ненормально. Против вас было совершено преступление.

Когда вы примите эту правду, вы начнете «ассоциироваться», соединяться с собой, возвращаться в себя.

Хотя в этот момент вы можете почувствовать сильную боль. Но через боль вы станете более здоровым.

Глава 10

Прощать, выживать или уйти

Надо ли прощать мать?

Если ваша мать – «святая» и вы пережили насилие в детстве, встает вопрос, продолжать ли общение с матерью или разрывать отношения. Это трудный вопрос, и у меня нет однозначного ответа.

Многие психологи советуют простить и забыть. Благодарить маму за жизнь, за то, что вырастила, любила как могла, найти к ней подход, несмотря ни на что. «Подумаешь, критикует, будьте выше этого и не обращайте внимания. Пока у вас отношения с мамой не наладятся, ваша жизнь не изменится». Но не всегда такие советы приводят к хорошим результатам, а часто даже к трагическим.

Например, одна клиентка после тренинга «Радикальное прощение» простила маму, и у нее произошла тяжелая диссоциация. Мать в детстве била ее каждый день, при этом унижала и обесценивала. Мать умерла, но обида осталась. Психолог сказал, что это детская позиция – нести в себе обиды и обвинять маму за свое детство. Надо вырастать из коротких штанишек и становиться взрослым, простить маму. Девушке стало стыдно, что она такая инфантильная и непрощающая, и она попыталась простить маму. После прощения весь мир как будто погрузился в серый туман, а она чувствовала себя как за стеклом и не могла войти в контакт с миром, сидела дома, никуда не выходила, работать не могла, энергии ни на что не было. Это очень тяжелое состояние – диссоциация, выход из реальности. Диссоциация часто сопровождается депрессией, что и произошло у этой девушки.

Люди, пережившие жестокое насилие, воспринимают советы простить как дополнительное насилие: «Я должна все забыть, должна скрутить себя в бараний рог и простить маму». Жертва погружается в то детское состояние, где ее били и не давали защищаться. Она не может это вынести, отсюда и диссоциация – ощущение, что все нереально или в тумане, то есть используется тот же механизм, что и в детстве.

Для жертв насилия в детстве предложение простить – это обесценивание их страданий. То, что они пережили, ничтожно по сравнению с подвигом великой матери, которая родила их и вырастила.

Кроме того, они чувствуют вину, что они не как все люди, не могут отпустить обиду. В результате погружаются в депрессию с потерей смысла жизни и суицидными мыслями.

Поэтому психологам я крайне не рекомендую давать советы простить маму. При грамотной терапии и проработке травм прощение придет само собой, но более органично и мягко. А может, и вообще не придет. Это не наша задача – заставлять кого-то простить.

В отношении преступников вы таких советов не даете, а даете поддержку жертве. Преступление родителей-тиранов против своих детей не менее серьезное, наоборот, более тяжелое. Они должны были заботиться о детях и защищать тех, кто их любил и бесконечно доверял. Родители предали это доверие, они били, насиловали, унижали, лишали человеческого достоинства. Дети от них полностью зависели, они не могли никуда уйти, не могли сопротивляться или искать помощи.

Насилие исходило не от постороннего человека, а от самого близкого и на протяжении всего детства. Об этом надо помнить и не обвинять в неумении прощать.

Надо ли прощать? Давайте сначала спросим, просит ли прощения мать? Признает свою вину? Прощают того, кто об этом просит. Если человек не считает, что он сделал что-то плохое, то кого прощать?

В идеале простить мать – значит отпустить обиду, не держать зла и пожелать ей всего хорошего, помолиться о ее душе. Но не всегда надо объявлять об этом маме. Особенно если она не просит прощения. Одна моя клиентка простила свою мать-психопатку и стала опять с ней общаться, снова открыла ей душу, и это обернулось для женщины тяжелой депрессией, потерей отношений и работы.

Прощать можно