в бездонных желудках. А следом исчезали нанесённые нами раны. Арбалеты перезаряжались. Из обломков сколачивались новые щиты. И через пять минут, войско барона вновь готовилось к штурму.

А что у нас?

Шая валялся в полубреду бормоча под нос нечто несуразное. Столь массовый призыв, пусть и слабых неразумных духов, дался ему нелегко. Свой номер он сможет повторить не скоро.

Рабочие в авральном режиме таскали брёвна, стремясь восстановить израсходованный запас. Но им понадобятся часы, а нам никто не даст и десяти минут.

Мы потеряли двоих убитыми. Ещё семеро ранены. Их сейчас поднимал на ноги Савелий. Призванный дух сперва скривил нос от предложения лечить магией гоблинов. Но, соблюдая договорённости, в итоге согласился. По счастью, в радиусе действия заклинательного покоя, я очень быстро восстанавливал ману и восстановленного хватало для поддержания Савелия в нашем плане. От меня к нему тянулся слабенький поток маны. И это красноречиво говорило, что никакой иной магией, я сейчас воспользоваться не смогу. Но да и так жирно.

Марсель сменил тактику. Вместо бодрого марша, что будил в душе гордость и заставлял верить в свои силы, зазвучала некая вакханалия. Сбивающая с толку музыка. Не вызывающая ничего, кроме желания убить исполнителя. Впрочем я на себе уже испытал способности барда и доверял его выбору. Если авантюрист почему-то желает помучить слух своих подчинённых трелями обдираемых заживо котов, то зачем я буду мешать?

Восстановив силы, орки снова двинулись на штурм. Бронированные воины — впереди. Среди погибших в предыдущей волне, я так и не нашёл ни одного облачённого в латы. Наши копья были почти безвредны для них. Арбалетчики шли следом.

В это раз, Марсель сразу приказал игнорировать жестянки и выцеливать плохозащищённых арбалетчиков. Гоблины скрипели зубами от его трелей, но слушались и посылали копья в уязвимых стрелков. Чавк. Чавк.

— ВАРРРГХХ!!! — многоголосый крик прокатился по рядам врагов. Словно набирающий скорость поезд, орки брали разгон, и вскоре неслись по усеянному копьями и трупами склону. Боевой рёв, уже однажды чуть не обративший моё войско в бегство, вновь громыхал в ущелье перевала. Отражаясь от стен многократным эхом, он давил, вбивая страх и вызывая наружу животные инстинкты: заткнуть уши, спасаться, бежать! Бежать!! Бежать!!!

Отдельные болты выщёлкивали защитников. Один, другой. Савелий метался по стене и кастовал исцеление по откату. Но одного лекаря было недостаточно. Количество раненых росло каждую секунду. Враг сменил тактику обстрела. Вместо единого залпа, так удачно сбиваемого нами, теперь шёл беглый обстрел россыпью. То здесь, то там, в ревущей толпе поднимался арбалет и выпускал болт. Меткость упала. Количество выстрелов возросло. Чавк. Чавк.

Приходилось стаскивать раненых воинов со стены, заменяя их рабочими с копьями. Эрзац-войска. Дешёвая массовка, призванная создать иллюзию плотности рядов. Впрочем, доведённые до неистовства безумной музыкой барда, даже они умудрялись швырнуть копьё в плотную массу врага. Чавк!

Оглушённые, озверевшие от жажды крови, две толпы варваров упивались уничтожением друг друга. Бегущая орава орков истекала кровью. Теряя бойцов под градом копий, топча своих раненых, оставляя изувеченные трупы на окровавленной земле. Со стены им скалились обезумевшие гоблины. Трели Марселя будили в них животную суть. Глубокое, безусловное, злое. Заставляя забыть о страхе, боли, самой жизни.

Так раненый воин, на последних каплях утекающей крови, полз к краю стены. Сверзившись вниз, ускоренный падением умирающего тела, он вгонял копьё в плоть подошедшего под стены врага. Другой, истратив все снаряды, прыгал на головы орков сходясь в рукопашной и погибал под ударами ятаганов.

Вскоре метать копья и стрелять из арбалетов стало невозможно. Орки, достигнув стены, приставили к ней небольшие лесенки, что тащили бронированные воины, и начали штурм. Оттеснив гоблинов на правом крыле, где из десятка бойцов, семеро оказались вооружёнными работягами, два упакованных в металл бугая залезли на парапет. Противопоставить туше, на метр выше, в семь раз жирнее по хитам, сильнее, бронированнее и вооружённой двуручной секирой, там было некому и нечего.

— Спускай брёвна!

Поднятые на крышу башенки в перерыве между волнами, пара брёвен, рухнули вниз. Ломая лестницы и хороня под собой штурмовиков.

— Резерв. На правый фланг!

Из башенки, где до поры укрывались мои лучшие воины. Выскочила пятёрка гоблинов. Те кто был со мной с захвата источника. Прокачаннее, в лучшей броне, более стойкие. Но против двух орков-воинов — ничтожно мало.

С крыши, отбросив свою балалайку, на ходу обнажая тесак, срыгнул Марсель. Понимая, что единственный, кто может на равных сойтись с прорвавшимися — он сам.

Началась резня.

На узкой, короткой площадке стены: метр на четыре, было не протолкнуться. Рабочие, кого не успели снести удары орков, попрыгали сами. Воины, ощетинившись копьями, давили, лишая орков места для манёвра и не давая сделать замах. Платя за это кровавую цену. Марсель змеёй вился вокруг блокированных туш, норовя проникнуть клинком в щель доспеха.

На левом фланге стены дела шли чуть лучше. Ррык-кы с тремя гноллами и пятёркой гоблинов, давили числом ещё одного прорвавшегося штурмовика.

Из под стены, взамен сломанным, ставились новые лесенки. И поднимались новые орки. Не имея места что бы встать на стену, они рубились стоя прямо на шатких ступеньках. И получали стрелы прямо в щели забрал, от засевших в башенке четвёрки лесных гоблинов. После чего с грохотом падали на головы остальных. Но лишь для того, что бы встать, выпить зелье и лезть снова наверх.

Арбалетчики врага спешно перезаряжались и практически в упор расстреливали сцепившихся с врагом гоблинов. В свою очередь неся потери, от всё ещё метающих копья защитников, что засели на верхней площадке башни.

Битва зависла в хрупком балансе. Ни одна из сторон ещё не победила. Но обе быстро истекали кровью теряя бойцов. На нашей стороне были стены и тактическое преимущество. На их — численный перевес с персональной силой и живучестью.

Я бросился на помощь Марселю. Он сумел зарезать одного латника. Но на освободившееся место взобрались ещё два. Серьёзно проредив копейщиков, они прижали авантюриста к скале.

Оказавшись в гуще схватки, резко сближаюсь. Тычок в сочленение пластин. Промах. Ещё тычок. Соскальзывание. Уклоняясь от случайного замаха. Подлетаю вплотную, и хватаясь тонкими ловкими пальцами, взбираюсь орку на спину. Удар. Узкое лезвие находит зазор в броне. Рёв. Руку покрывает тёплая кровь. Размашистые, слепые удары ятагана за спину, заставляют пригибаться не слезая с врага.

Чавк!

Арбалетный болт снимает полторы сотни здоровья. Острая боль в руке. Чавк! Чавк! Ещё минус три сотни. Перед глазами пелена. Адреналин не даёт свалиться в агонию. Реалистичные ощущения, вашу мать!

Инстинктивно наношу ещё несколько коротких, без замаха, ударов. И