в ужасе воззрилась на кота, который издали созерцал их семейную сцену. – Я же говорила, что у меня… Алерги… А… А… Апчхи!

Она чихнула раз, другой, третий, и вдруг в воздухе раздалось низкое гудение. Словно ниоткуда появился звук, нарастая подобно грому. Кот метнулся в сад, а Ури невольно попятился к камину.

Шарик на столе вдруг засиял, поднялся в воздух, вокруг него появилась прозрачная сфера, которая разрасталась, пока не охватила пространство метров пять в диаметре.

– Что это? – воскликнула Эми, оказавшись внутри сферы и пытаясь отступить, – что?! А… Апчхи!

Гул разрастался. Ури упёрся спиной в стену и присел за камином. Наверное, это было гадко с его стороны – не попытаться вытащить жену, но какое-то чувство говорило… Да ничего не говорило! Просто стало так жутко, что все мысли отключились. И в тот же момент словно сработал огромный пылесос. Эми, стол, дощечки старого паркета, которые попали в сферу, закрутились в воздухе и исчезли в центре этой сферы. Вибрируя с воем, шарик вылетел в садовую дверь, разнеся её и всосав обломки по дороге, и метнулся вверх, подобрав траву и мусор у порога.

И наступила тишина. Ури ещё долго не мог подняться, но поскольку больше ничего не происходило, рискнул выбраться из укрытия. На дрожащих ногах подошёл к башне и заглянул в пролом. Шарик лежал на дне, но ни Эми, ни стола, ни новой лестницы там не было.

Ури вернулся в дом. Его трясло. Он долго сидел, не в силах подняться и придумать, что делать. Идти в полицию? Исключено. Если рассказать правду, он закончит дни в психушке. Если что-то соврать, всё равно будет первым подозреваемым. Может быть, единственным. Как автор детективов он это знал.

И чувствуя себя преступником, заметающим следы, он надел резиновые перчатки и проверил сумочку. Среди тысячи мелочей там были телефон, ключи от арендованной машины и кошелёк с карточками и деньгами. Деньги Ури бессовестно забрал. Надел плащ с капюшоном; по просёлочным дорогам отогнал её машину к городу и оставил около какого-то кафе в тупике, где не заметил камер видеонаблюдения. Бросил там с ключами и сумочкой, оставил дверь приоткрытой. Полночи шёл домой пешком. По дороге выбросил плащ за забор какого-то хутора.

Возможно, по телефону её передвижения можно будет отследить. И станет ясно, что она подъезжала к дому. Что тогда говорить? Поссорились, и она уехала? Или лучше, что ушёл гулять, не встретились? Или ей не понравился дом? Нет, лучше молчать, как делают самые умные герои в его детективах.

Вброс адреналина был таков, что спать он не мог совсем. Заварил кофе и сел за книгу. Двое суток работал почти без сна, ожидая каждый момент визита полиции и все свои чувства выплёскивая в переживания героев. И неожиданно закончил книгу. Сам себе не веря, отослал её издателю. Долго лежал, глядя в потолок.

Когда, наконец, вышла луна, Ури открыл коту баночку тунца, зажёг камин, налил себе коньяку и упал в кресло. Кот пришёл, не спеша поужинал, посидел у камина рядом и вдруг запрыгнул к нему на колени. И только тогда Ури почувствовал, что его немного отпускает.

Он всё размышлял, когда её хватятся? Когда начнут искать? Когда придёт полиция? И как себя при этом вести? И ещё думал об Эми, но недолго. Потому что вспоминать, что случилось, было страшно.

– Видишь, – сказал он коту, почёсывая его за ухом и слушая мурчание, – мы-таки нашли код активации. Странный, однако. Интересно, что он означает на их языке? И какой он, этот язык? И кто они вообще? Инопланетяне, которые оставили свой зонд, забирающий пробы по расписанию? Или что-то ещё, что мы даже предположить не способны?

Кот мурчал, подставляя ему то одну щёку, то другую. А Ури продолжал размышлять вслух:

– Наверное, он тут лежит уже много десятилетий. И кто-то обнаружил его. Отстроил вокруг него целую башню. Осмелюсь предположить, что это был какой-то местный пастор, который думал, что борется с дьяволом… Очень может быть… Но зато теперь есть время покопаться в библиотеке и старых газетах…

И ещё Ури думал, не продать ли эту штуку Пентагону? Вместе с домом. За миллионы. Но не скоро, а когда утрясётся история с пропавшей женой…

Если она утрясётся…

Во имя любви прекрасной дамы

Соня Эль

Бинокль, снятый с трупа, приближал так, словно всё происходило в соседнем доме. Весь день Арни наблюдал с горы, как солдаты выводили обитателей прибрежных особняков на берег и гнали их в серый морской транспорт, похожий на крытое корыто, c надписью “Сибил” на корме. Вскоре транспорт отчалил, но отошёл недалеко, бросил якорь в середине залива, и армия захватчиков превратилась в толпу мародёров. Несколько машин подошли к посёлку, и в эти машины солдаты тащили из домов всё, что могли. Потом они ушли, а по улицам двинулись строительные роботы. Словно безголовые великаны, в дыму и клубах пыли они разрушали дома, отгребали мусор в кучи, заливали горючим и поджигали. Берег зачищался под военный объект. Мальчик погрустнел. Он надеялся, что всё же удастся найти хоть какую-то еду на руинах. Но нет, всё пропало. И теперь ужасно хотелось есть, а искать что-либо было поздно – наступила ночь. Арни укутался в кусок дерюги и уснул.

Утром он побрёл в сторону леса, где собирался поискать грибов. Вместо этого увидел растрёпанную девочку в синей пижаме и тапках. Она сидела под сосной и рыдала, обняв коленки.

– Эй, ты кто? – спросил Арни, подходя ближе.

Девочка вздрогнула и перестала плакать. Сначала она испугалась, но Арни остановился на расстоянии, и она, разглядев его, чуть успокоилась. Тощий подросток в грязной униформе садовника не выглядел угрожающе.

– Меня зовут Миа, – ответила она, шмыгая носом. – А ты кто?

– Арни. Ты из посёлка?

– Да. Мой папа судья Эрман.

– Сейчас уже он никто.

– Их убили? – она была готова разрыдаться ещё сильнее.

– Нет. Угнали на баржу. Я видел. А ты как тут оказалась?

– А я поссорилась с няней и убежала в сад. А тут эти. Мне стало страшно, я побежала дальше. А в посёлке начались стрельба и грохот. Я думала, всех убили…

– Ладно, кончай рыдать, – сказал Арни. – И пошли. Здесь нечего делать.

– Куда?

– На кудыкину гору. Будем искать, где жить и что есть.

– А ты откуда?

– Я работал в соседнем посёлке.

– Работал? Да ты совсем пацан.

– Мне скоро пятнадцать. Я помощник садовника. А вот ты девчонка.

– Нет, мне