— Неужели светает?! — воскликнула она с ужасом и подскочила к мантии Хаар Силлиэ.

Подол все еще зиял дырами, словно решето, а времени почти не осталось. У принцессы похолодело внутри, но страх не сковал ловких пальцев. Девушка принялась за накидку, проворно сплетая морозные нити и завершила дело до того, как первый солнечный луч коснулся ее головы.

— А вот и рассвет, — разминая закостеневшие со сна лапы, проворковала Пайян-Жен. — Ну-ка, помощница, покажи работу.

В этот самый миг принцесса как раз заправила последний узелок и отступила, чтобы оценить свой труд. Каким-то чудом ей удалось закончить в считаные минуты. Видно, не обошлось без тернового колдовства.

— Посторонись! — Паучиха отодвинула девушку в сторону и вспрыгнула на стену. Пядь за пядью, она придирчиво оглядела накидку. Цепкие лапы щупали ткань, вертели так и эдак, но изъянов не обнаружилось.

Принцесса стояла в стороне, покусывая губы от волнения.

Наконец ткачиха скатала мантию в тонкий невесомый сверток и с ним опустилась на пол.

— Скажи, не помогал ли тебе кто этой ночью? — Она уставилась на прислужницу четырьмя парами влажных близоруких глаз. — За такую хорошую работу надо бы отблагодарить.

— Я трудилась одна, потому и чествовать больше некого, — скромно отвечала Изольда. — А лучшая благодарность для меня — ваша похвала.

Она едва держалась на ногах от усталости, но говорить старалась как можно более беззаботно.

— Что ж, — раздраженно кивнула паучиха. — Можешь отдохнуть пару часов. Я позову, когда снова понадобишься.

И засеменила по коридору у самого потолка. У Изольды от этой картины закружилась голова. Чтобы унять дурноту, девушка постояла немного, придерживаясь за мерзлые камни, а затем двинулась в глубь погреба в поисках каморки, которую Пайян-Жен отвела ей накануне.

Коридор убегал в темноту, постепенно сужаясь. Из глубины пахло затхлостью и гнилью. Крошечная дверца — в половину человеческого роста — утопала в нише за поворотом. Чтобы протиснуться в нее, принцессе пришлось согнуться вдвое. Зато паучихе вход внутрь был заказан. Вечером девушка видела, как она уползла в этот лаз, а значит, ее логово скрыто во мраке. Такое соседство совсем не радовало юную служанку.

Она постаралась поскорее спрятаться в своей комнатушке, заперла дверцу на засов изнутри и огляделась. Окон в спальне не было, как, к счастью, и печки с голубым огнем. Зато имелась лежанка из опилок и хвойных иголок.

— Пожалуй, даже Давен Сверр встречал меня радушнее, — прошептала измученно девушка.

И, завернувшись с головой в мягкий невидимый плащ, повалилась на подстилку без сил.

Когда в дверь забарабанили, принцессе показалось, что проспала она не больше минуты.

— Подъем, ленивица! Ишь, разоспалась. Солнце в самом зените. Принеси-ка мне свежего снега, да поживее!

— Иду, — простонала из-под плаща девушка. Тело ломило, щеки горели, как в лихорадке, а пальцев она не чувствовала совсем.

— Семь ночей, — стиснула кулаки Изольда и, покачиваясь, уселась на постели. В голове стоял звон.

Но было радостно покинуть тесную каморку. Когда она выбралась из подземелья на свет, холодный ветер показался свежим и ласковым. Он растрепал волосы, вытряхнув из них остатки иголок и колючего инея. Слабые солнечные лучи лизнули кудри, позолотив их, прошлись по бледным щекам.

— Как же хочется есть. — Девушка охнула, заслышав урчание, издавать которое желудку принцессы не подобало по этикету. — Раздобуду себе обед. Помнится, Пайян-Жен говорила о старом сарае…

И она двинулась по дворам Ледяной усадьбы, не слишком торопясь выполнить поручение ткачихи. День выдался погожий, мороз потрескивал в вышине, пугая окрестных птиц. И только угрюмые вороны застыли неподвижно на верхушках сосен. Их зоркие черные глазки так и шныряли по округе, высматривая чужаков. Задержались недобрые взгляды и на Изольде, но шуметь сторожевые птицы не стали.

«Видно, знают уже, что я в подмастерьях у Пайян-Жен, — догадалась девушка. — Иначе давно бы подняли тревогу».

Она улыбнулась, задумавшись над тем, что после всех событий ей пришлось поработать еще и служанкой.

Изольда брела, стараясь держаться подальше от мрачного дома, кругом которого стеной стояла морозная тьма. За каменной часовней неподалеку девушка уловила какое-то движение, но оказалось, это рыжая белка перескочила с разрушенной стены на ветку. Она деловито махнула пушистым хвостом и отправилась восвояси. Но принцесса подметила, что в лапах зверек нес добычу — сморщенное маленькое яблочко.

— Должно быть, нашла амбар с припасами, — обрадовалась Изольда и припустила за часовню.

И верно: сбоку к обвалившейся стене жался небольшой сарай. Дубовые двери были заперты на замок, зато под самой крышей виднелся лаз, сквозь который легко могла бы протиснуться небольшая фигурка.

Сбегав за обрубком коряги, который она увидела еще раньше в поленнице, девушка подкатила пенек к стене и забралась на него. Пришлось встать на цыпочки, но принцесса смогла-таки заглянуть в старый амбар. Среди пыли и ветоши во мраке виднелись разорванные мешки с орехами и еще каким-то добром. Пахло внутри так же, как в замковых закромах, в которых хранят сладкие зимние яблоки и большие тыквы к праздничному столу.

— М-м-м, — облизнулась Изольда. — Устрою настоящий пир.

Она попыталась вскарабкаться по стене, подтянувшись на руках. В замке Северин принцессе не раз приходилось забираться в каморки и укромные места, так что лазать она умела. И стена сарая не была непреодолимой преградой для девушки.

Спустя минуту проныра уже спрыгнула на пол в тесной каморке и принялась ощупывать истлевшие мешки в поисках съестного. Первыми под руку попались медовые яблоки. Принцесса уплела целых пять, прежде чем решила поискать что-нибудь еще. Очень кстати пришлись кедровые орешки. Тут же стояла корзина, полная груш. Некоторые давно пора было выбросить, но нашлись среди них и вполне съедобные, чуть вялые от мороза.

Утолив голод, пряха вспомнила наконец, за чем ее послали, и стала думать, как выбраться. Но в ушах вдруг раздалось пение охотничьего рожка. Звук этот девушка запомнила на всю жизнь и мигом прильнула к большой щели в двери, чтобы поглядеть на Хаар Силлиэ.

Та катилась на своих санях, горделиво подняв точеную голову. Волки в упряжке плавно кружили, спускаясь с небес ниже. Вот полозья коснулись земли и заскользили по двору, приминая снег.

Принцесса зорко следила за хозяйкой метели, боясь ненароком задержать взгляд по упряжке. Что, если их с Таальвеном глаза встретятся? Неужели он не узнает ее?

Но Изольда страшилась напрасно. Волк смотрел вперед и не видел ничего, кроме дороги. Очи его, казалось, заволокло туманом. Он шел во главе семерки методично, без лишних движений, и походил на ожившего истукана с той лишь разницей, что должен был дышать. Облака пара вырывались из его пасти всякий раз, когда Таальвен выдыхал, усердно работая лапами.