Я наклоняюсь, чтобы поцеловать Юлю, но обращаю внимание, что она резко бледнеет и закрывает глаза. В испуге начинаю трясти ее, что есть сил.

- Да не дергай ты меня, - бубнит она заплетающимся языком, - боже, у меня такое чувство, что все, что находится ниже пояса, разорвало в клочья.

- Мы сейчас зашьем все, не переживай, - хихикает акушерка и выкладывает ребенка на живот Юле, - будешь, как новенькая.

У них, что это профессиональное, не пойму? Такое чувство юмора.

К Юле подбегает врач неонатолог и сразу помогает приложить ребенка к груди.

- Смотри-ка какой сильный, - произносит она, когда малыш жадно присасывается и начинает громко причмокивать.

Я смотрю со слезами на глазах на эту картину и не могу поверить. У меня сын родился. От любимой женщины. Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Не выдерживаю, достаю телефон и делаю несколько кадров. Фотографирую так, чтобы в основном в кадре был младенец, чтобы Юлю потом не ставить в неловкое положение. Интересно, если я матери сейчас отправлю фото с сообщением, что она стала бабушкой, она в обморок не хлопнется. Подумав, решаю все-таки сообщить лично.

Ребенка уносят мыть и взвешивать, над Юлей в это время тоже проводят какие-то манипуляции, я просто отхожу немного в сторону и жду.

- Вес три девятьсот девяносто, рост пятьдесят три сантиметра, восемь/девять по Апгар, - доносится до меня громкий голос из другой половины зала.

Пока я перевариваю эту, такую дорогую сердцу информацию, ко мне подходит медсестра и вручает сверток. Я принимаю его с замиранием сердца, даже дышать боюсь. Жадными глазами всматриваюсь в личико сына, и на его пеленку начинают капать слезы. Мои слезы. В моих больших руках ребенок кажется совсем крошечным, хотя даже я понимаю насколько крупным он родился, одни щеки чего стоят, нависают прямо над пеленкой. Бедная моя маленькая девочка, как она намучилась.

- Ваша жена сейчас будет спать, мы ей сделали укол, пусть отдохнет, намучилась она, - говорит мне медсестра, - вы тоже сходите, отдохните.

- А как же ребенок? - растерянно спрашиваю.

- Он будет в детском отделении под присмотром, не переживайте, - смеется надо мной, - не поверите, но у нас здесь все предусмотрено.

Я с большим сожалением отдаю ей спящего ребенка и иду на выход. По пути заглядываю в палату к Юле, она крепко спит. Значит, пора пойти поделится этой новостью со всем миром.

Я выхожу на улицу и сначала набираю Веронику. Она берет трубку сразу же, видимо все это время телефон не выпускала из рук.

- Да, Макс, - рявкает нервно.

- Три девятьсот девяносто, рост пятьдесят три сантиметра, - сообщаю довольным голосом.

- Мальчик? – спрашивает уже спокойнее Ника.

- Да, у меня сын, - снова самодовольно улыбаюсь.

- Поздравляю, Макс, - смеется Ника в трубку, - я так счастлива за вас.

- Спасибо, я пока конечно в шоке, но тоже очень счастлив.

- Значит, сказала все-таки… - не спрашивает, утверждает.

- Сказала, - выдыхаю я, - а вот почему ты мне никак не сообщила? – спрашиваю с наездом.

- Макс, - растерянно отвечает, - это не мой секрет. Эту новость тебе Юля должна была сообщить лично.

- Да, ты права, извини. Ну, ладно, поеду, обрадую свою маму.

- Макс, у меня к тебе разговор есть, и это очень важно, - прерывает меня Ника.

- Ну, если важно, давай не будем откладывать, сейчас заеду и все обговорим, - решаю не откладывать в долгий ящик. Вдруг это касается Юли, тогда это не терпит отлагательств.

Я на такси добираюсь до квартиры Вероники буквально за сорок минут. Она приглашает меня войти и зовет сразу на кухню, у нее уже оказывается и стол накрыт.

- Будем сразу отмечать? – спрашиваю весело.

У меня такое чувство, что я теперь улыбаться буду всю жизнь.

- Будем, - соглашается, но как-то слишком серьезно, - но сначала я должна тебе кое-что рассказать.

- Есть еще какие-то секреты? – напряженно спрашиваю.

- Нет, тут скорее дело в неприятностях, которые могут возникнуть.

- Рассказывай, - серьезно отвечаю и чувствую, как тревога расползается в глубине души.

- Разговор пойдет о том, сколько всего пришлось пережить Юле, пока тебя не было. Скажу сразу, Макс, разговор не из легких, держи себя в руках.

- Ника, не томи, - практически рычу на нее.

- Я не знаю, что произошло между вами перед твоим отъездом и почему вы так расстались, это вы уж без меня, надеюсь, решите. Но когда Юля сообщила родителям о беременности, отец выгнал ее из дома.

- Сволочь, - не выдерживаю я.

- Это еще не все. Он хотел заставить ее выйти замуж за какой-то очередной денежный мешок, но она естественно отказалась. Тогда он выгнал ее из дома без телефона, денег, без одежды, прямо так, в чем есть и напоследок … ударил ее.

Я чувствую, как мои глаза затягивает красной пеленой гнева, и руки сами сжимаются в кулаки. Дыхание срывается и внутренности все скручивает от ярости. Ударить беременную женщину, свою родную дочь…твою мать, что же он за чудовище.

- Адрес мне назови, - соскакиваю со стула.

- Макс, сядь обратно, - орет на меня, - во-первых, это еще не все, во-вторых, здесь проблему надо решать по-другому. Он очень богатый и могущественный человек. Он без труда посадит тебя за решетку и навесит на тебя столько, что пожизненно будешь тянуть.

- Что значит не все? – из всего потока информации уловил только это.

- Она сильно стукнулась, когда он ударил ее, и попала в больницу после этого, - несмело продолжает Вероника.

- Твою маааать, - выдыхаю я и цепляюсь за голову руками. Мне даже физически становится больно от таких новостей.

Ника дает мне время прийти в себя, а я не могу. Понимаю, что мне, как никогда нужна ясная голова, но у меня темнеет в глазах, дыхание застревает в легких и из глаз вышибает слезы. Я убью его, просто убью.

Я не знаю, как тут можно принимать решения на холодную голову, я даже не знаю, как мне ее остудить теперь, эту голову.

В это время входная дверь хлопает и на кухню заходит Кирилл.

- Кир, - растерянно обращается к мужу Ника, - я ему все рассказала, но, кажется, зря. Он не в себе теперь. Я