какой-то опоры. Зато аккурат рядышком с магом на ноги и приземлилась!

— Обижаешь, — только и хмыкнул он в ответ на моё откровенное недоверие.

— Переживешь, — ответила тем же, еще немного на него злясь за добычу. — Да не стой ты столбом, потом все разговоры будут!

И мы рванули с места в карьер, в сторону селянских поселений. Куда могла сбежать проклятая ведьма, вариант всего один был. К старцу тому, что запретными травами баловался! Только у него Рогнеда защиты могла искать и укрытия, больше некуда.

Нет, еще один-то имелся, но он покамест, оказался в меньшинстве, да под надежным присмотром. Я даже не сомневалась — уж если кто его остановить сумеет, так только Ирбис.

Бежали мы быстро, заставляя встречных людей от нас шарахаться в стороны. На нас они глазели удивленно, но остановить не пытались. Так оно всегда бывает, если верность людей пытаешься страхом, аль приворотом обрести. Не шибко они становятся послушными и расторопными, а на расстоянии так особенно!

— Здесь, — когда до околицы оставалось всего-ничего, а моё сердце собиралось из груди выпрыгнуть, на дорогу, отчаянно блея, выбежал маленький черный козленок. Я его сразу заприметила, да прибавила шаг. — Таких обычно в жертву приносят. От следов пытается избавиться, гадина!

— Не успеет, — мрачно усмехнулся Волк.

Но подоспели мы не вовремя — когда свернули, куда нужно, из всех щелей вокруг окон хаты-мазанки уже шел черный дым!

— Проклятье! — выругавшись, мы рванули внутрь. Да только зазря — едва Волк вышиб дверь, как огонь, получив воздух, вспыхнул с новой силой, пожирая всё на своём пути!

— Жди здесь, — попытался маг оставить меня снаружи, да только я была непреклонна:

— Нет уж! Сама себя она бы поджигать не стала, значит, где-то здесь неподалеку прячется. Я огонь заговорю, а ты осмотрись вокруг!

На том и порешили. Развернувшись, он куда-то вдоль хаты пошел, принюхиваясь, а я в дверные косяки пальцами вцепилась, глаза закрывая и пытаясь нить ворожбы ухватить. И вскоре сумела, на пальцы ее наматывая, успокаивая огонь, убаюкивая.

Разлей она керосин, и всё бы сложнее было. Да только паника — плохой помощник, и вскоре, разогнав дым ветерком, я уже входила в покосившийся домик травника. Травы-то, видимо, им подожгла эта дуреха, пытаясь уничтожить следы. Сухие, они горят быстро, дыму дают много, сразу и не справиться.

И хоть я успела до того, как пожар пожег всю скудную обстановку, основное доказательство он не уничтожил — посреди единственной комнаты, на неровном полу, лежал мертвый травник.

Глава 16. Тайное становится явным

Ругаться при покойнике я не стала, хотя хотелось.

Только села на корточки, два пальца к сухой, морщинистой шее приложила и, вздохнув, стеклянные глаза покойника прикрыла. Хотела даже знак отходной начертать, к Марене в загробный мир провожая, но передумала, кое-что увидев.

Уголки рта старика были измазаны в чем-то алом, словно ягодный сок. И кожа вокруг вроде как покрылась ожогами, хотя огонь с полок даже на его ветхую одежду перекинуться не успел.

Подумав, я взяла его костлявую руку, посмотрела ногти, ругнулась и положила обратно. Отравился, собака, сам себя жизни лишил! И ни чем-то, а ягодами воронец, дико ядовитыми к тому же. А сок их вообще, всё разъедает, что тот уксус. И не побоялся же смерти такой!

Значит, было, что скрывать. И я уже куда обстоятельнее занялась осмотром, едва дыша и морщась от гари. Перво-наперво, для начала на ловушке проверила всё, а уж потом начала искать схроны. Впрочем, долго рыскать не пришлось, остановилась на первой же скрипнувшей половице. Вот только пуста она оказалась, хотя вроде еще недавно там, под досками в земляном мешке, что-то явно лежало.

А вот место возгорания отыскать оказалось проще, как и гримуар той самой ведьмы — его-то дрянь и подожгла, да на полки с травами швыранула! А соседний шкаф, и вовсе опрокинула, разом почти все флаконы и склянки с зельями перебив.

Впрочем, леший с ними. Мне и одной капли хватит, чтобы содержимое опознать. А вот тайник этот…

— Ник, — раздался позади меня веселый голос Волка. — Принимай подарок!

И гадину эту, запыхавшуюся, лохмату и помятую, в хату-то швырнул!

Я его веселья не разделяла. Оно и понятно: кто ж рядышком с покойником плясать станет?

Вот и маг сам, войдя, голову пригибая, улыбаться перестал.

А замухрышка эта, что теперь на леди и не походила вовсе, принялась из себя недотрогу строить, громко рыдая и руки в ужасе заламывая:

— Агдын! Как так-то?! Замучили, изверги! Почто старика убили, что он вам сделал?

Еще и на колени рухнула, юродивая. Как будто ей в действительности до старика было какое-то дело!

— Ты говори-то, да не заговаривайся, — я ни одному ее слову не поверила, и даже не поморщилась, очередную волну смрада уловив. — Я твою магию поганую за версту чую. Не действует твой приворот, ни на меня, ни на него. Не поняла еще?

— Не докажете, — лихорадочно блеснула ведьма глазами, уже понимая, что отпираться бесполезно. — Никто вам не поверит!

— Не поверят, — согласилась я и тут, наконец, увидела, что так давно искала — плотную соломинку, среди песка на дне тайника затерявшуюся. Её-то я и подняла, остальным демонстрируя. — А вот с этим — еще как.

И угадала. По тому, как белыми пятнами пошло ее породистое лицо, угадала!

— И что? — попыталась она гордо задрать нос, и даже голос почти не дрогнул. Играть, похоже, хорошо умела. — Ты за соломинку мне обвинения в убийстве пеняешь? Ты? Мне, леди Рогнеде?! Да каждый волосок на моей голове стоит больше, чем вся ты разом! А ты чего встал? Воплощенные звери обязаны защищать своих верноподданных. Моя семья служила империи ни одно столетие!

— Служила? — только и усмехнулся Волк. А потом, наклонившись, схватил ее за плечо, рывком поднимая с грязного пола. — Или вредила?

— Да как ты смеешь?! Я буду жаловаться самому императору!

— Валяй, — милостиво разрешил маг, без сомнений и жалости ее на улицу выволакивая. — Если успеешь до него добраться.

И что-то мне подсказывало, теперь он лично за всем проследит. И уже никто ее защитить не сможет!

Но до того момента нам еще следовало добраться до особняка. А как прикажете это сделать, если на ее вопли, да дым, собралось уже половина деревни? И если часть из них хоть и не жалела хозяйку, то остальная-то всё еще находилась под приворотом. По толпе уже пошли шепотки, и многие из них были не в нашу пользу.

Но слухи разносятся быстро. На моих глазах несколько