даже не дернулся, лишь криво хмыкнул уголком губ. А вот я наоборот, выругалась негромко, но очень уж неприлично — в распахнутых дверях конюшни, погано ухмыляясь, стоял Серебряный Лис.

Глава 17. Пока суд, да дело

— Помяни лихо, — украдкой глянув на мага снизу вверх, зло шепнула я. И уже куда громче добавила, из-под его руки выворачиваясь. — А тебе, я смотрю, больше всех надо? Так сейчас быстро интерес пообобьём. Я тебе еще когда патлы твои вырвать обещала?

Но Волк мне и шагу ступить не дал, придержав за ворот рубахи.

Я, вынужденная остановиться, поморщилась.

Ах, ну да, ну да. Мужская гордость! Как же без неё?

— Что-то я понять никак не могу, — небрежно опираясь плечом на крепкий дверной косяк, рассматривая нас с искренним, неподдельным интересом, протянул Лис. — Его ты, судя по всему, простила. А меня, выходит, нет?

— Я никого из вас не простила, — голос мой звучал так сухо и зло, что сама себе удивлялась. — Но его вина передо мной ничтожна по сравнению с твоей.

— Да что ты? — искренне удивился Лис. — Это почему же, Доминичка? Я исполнял свой долг, как и все остальные. И собираюсь это сделать снова. Как, надеюсь, и другие. Не так ли, Волк?

— Непременно, — хрипло усмехнулся за моей спиной маг.

У меня аж кулаки невольно сжались. Вот зачем он это делает, чего добивается? Уж только всё нормально стало, я обиды отпустила и даже надеяться на что-то начала. Во мне будто надежда появилась — вот доберемся мы до города прабабушки моей, и всё чудным образом изменится. А теперь что?

Зачем этот прохвост снова меж нами разлад вносит?

— Вот видишь, — снова хитро посмотрел на меня Лис. — Он всё еще преданный слуга империи прежде всего. А потом всё остальное. На что ты надеешься?

— Надеюсь? — я горько усмехнулась, пряма в глаза его проклятущие глядя. — Я давно ни на что не надеюсь, Лис. Моя надежда умерла, когда те, кого я считала друзьями, приковали меня к алтарю. Сейчас я просто пытаюсь смириться с неизбежным.

— Позволь не поверить, — оттолкнувшись от косяка, мужчина прошел вперед, и каблуки его сапог из тонкой серебристой кожи глухо стучали по деревянному полу, будто гвозди в крышку гроба вбивая. — Такая, как ты, не могла измениться. Я тебя насквозь вижу. Не знаю, что ты задумала, но учти — всё бесполезно. На сей раз я не дам тебе улизнуть.

— Вперед, — на этот раз уже я улыбалась, да откровенно так. — И я с удовольствием погляжу, как бешеный лис, что та собака блудливая, станет бегать по кругу, гоняясь за тем, чего нет.

— Следи за словами, — предупреждающе сузил глаза маг, хватая меня за локоть.

— Иначе что? — вскинула подбородок я.

— Отпусти ее, Лис, — между нами встал Волк, уставший наблюдать за очередной словесной пикировкой. И перехватил руку Лиса, сжимая ее с такой силой, что даже вены вздулись, а пальцы побелели. — Я сказал — отпусти.

Сереброволосый перевел на него хищный взгляд… но, усмехнувшись, меня всё ж отпустил, отступая.

А мне только того и надо было. Из конюшни я вылетела почти бегом!

Правда, сбежать далеко не успела. Едва шагнула за порог, как тут же в кого-то и врезалась!

— Никуш? — перехватив меня за плечи, не давая упасть, очередной Воплощенный зверь на моём пути с тревогой заглянул в мои глаза. — Ты в порядке? На тебе лица нет.

— Отпусти, — едва стуча зубами от злобы, зашипела я на Ирбиса, чувствуя, как непрошенные слезы набегают на глаза. — Я тебя ненавижу. Всех вас!

Мужчина, казалось, даже удивиться не успел. Только глянул на меня пристально… а меж тем, из-за распахнутых дверей конюшни донеслось гневное, да звонкое:

— Ах, вот ты какой, Серебряный Лис, значит, да? Ну, я тебе сейчас всё покажу, всё устрою. И догонялки, и поиски! Ты что это удумал, черт лысый, Доминичку мне обижать? Да я не посмотрю, что маг имперский, живо язык с мылом промою!!

А следом донеслись звуки, до боли похожие, как будто кто-то кого-то от всей души огрел метлой. Да не по одному разу!

— Лили разошлась? — понимающе усмехнулся Ирбис.

— Угу, — грустно шмыгнула носом я, сразу растеряв весь свой пыл и злобу.

Нашла, в самом деле, на кого срываться. Он-то в чем виноват?

А тем временем скандал на конюшне только набирал обороты:

— Надо же, самый умный выискался. Охотником себя почуял, дичь углядел? Да что б тебе, дурноголовому, счастья не было! Что б тебя жиром раздуло, да лопнуло! Стоять, куда собрался? Я еще не договорила!!

— Пойдем, — едва глянув куда-то мне за спину, Белый Ирбис повел меня подальше от злополучного места. — Лили — взрослая фея, сама справится. А нам нужно поговорить.

Нет, с первым я была согласна. А вот со вторым — нет, и всё тут!

Во мне всё бурлило, клокотало и срочно требовало выхода. И потому, едва нас ноги донесли до особняка, я мигом направилась в единственное место, которое могло меня сейчас мало-мальски успокоить. На кухню то бишь! И уже там, не обращая внимания на удивленных работников, полезла в кладовую. Пощелкав пальцами, развесила повсюду светляков, закатала рукава и принялась за работу.

Травы стоило для начала как следует осмотреть и перебрать.

Ирбис, видя мой настрой, отговаривать не стал, но и с разговорами не полез. Только магов, пытавшихся на шум сунуться, восвояси отправил, куртку свою белоснежную, замшевую скинул, да встал помогать. Молча. Ему подобное было не привыкать. Правда, с травами мы последний раз магичили аккурат лет десять тому назад, задолго до поездки в столицу. Но руки-то помнили!

Правда, и часа не прошло, как в кухню влетел злой до чертиков Лучезар — новый хозяин, значит. Уже целый и невредимый, видать, кто-то с него змеиный яд вывел. А за спиной его, чуть ли не прячась, упирая руки в бока, стояла Людвига.

Что, значит, не по нраву ей мое своеволие пришлось? Ну, ничего. Потерпит! Я ж ее тычки и понукания как-то всю неделю терпела.

— Что здесь происходит?!

Ирбис, как раз перебирающий сушеные веточки расторопши, на него насмешливый взгляд кинул, но отвечать не стал. Уж он-то знал, что мне под горячую руку лезть лучше не стоит!

Но я только отмахнулась я от него, как от мухи назойливой. Еще не хватало мне с каждым встречным-поперечным из-за плохого настроения склоки устраивать.

— Да не ори ты, как оглашенный, а то удар хватит. Лучше люд потихоньку собери: кто больной, хромой, или помощь какая нужна.