Я чувствовала, как меня как магнитом тянет к этому мужчине с глазами цвета весенней зелени, но его методы достижения целей меня откровенно пугали.

Практически сразу после ухода Кристофера Дарси я вскочила с кровати и обошла небольшой одноэтажный бревенчатый дом с незамысловатой обстановкой и двумя спальнями на первом этаже. Некоторое количество взвеси пыли в воздухе красноречиво говорило о том, что прислуги здесь нет, и уже давно не было. Не порадовало меня и отсутствие конюшни. Причём здесь отсутствовали не только лошади, но и сама конюшня как вид пристройки или отдельного здания. Я совершенно не поняла, куда и как ушёл Кристофер, потому как дом находился в лесу, а судя по счастливому щебетанию птиц – глубоко в лесу. Лишь тонкая, едва различимая дорожка с несколькими отпечатками подков вела к дому с восточной стороны. Скорее всего, Ортего Орелло ей и воспользовался, привязав свою лошадь где-то снаружи, но на момент ухода Кристофера я была готова поклясться, что никакого ржания или других признаков наличия у крыльца ещё одного животного, не было.

Кристофер вновь таинственно испарился, а я так и не поняла, как он это сделал. Ещё одна загадка. Обойдя весь дом, я окончательно убедилась, что хотя формально и не заперта, сбежать не смогу. Во-первых, по всем признакам, ближайшее население находится достаточно далеко, и без лошади своим ходом я до него просто не доберусь, во-вторых, что-то мне подсказывало, что Кристофер меня отыщет в любом случае, своим бегством я его лишь очень сильно разозлю. А в-третьих, я понятия не имела, куда мне податься, даже если я по какой-то счастливой случайности набреду на поселение. Ведь Габриэлла Ашенхай объявлена сумасшедшей, а если она где-то объявится, на её поимку тут же бросится вся жандармерия Штолле.

Всю свою жизнь я была любимой падчерицей Леона Трейтса, который ради меня даже пошёл на незаконную сделку с Ароном Вольтсманогом и добился разрешения, чтобы я могла посещать Штолльский Магический Университет. Любая моя прихоть исполнялась сразу же, Леон никогда не жалел денег ради меня, и моё детство было действительно очень счастливым. А сейчас меня фактически заперли в чужом доме где-то в лесу и поставили перед фактом, что будут развивать мой ментальный дар, хочу я того или нет.

Сидеть в доме Дарси и сложа руки смиренно ждать его возвращения остаток дня мне было тошно. В Штолле я работала реставратором с раннего утра до позднего вечера не потому, что нуждалась в деньгах, а потому что искренне любила свою работу. Я всегда была очень деятельной натурой, и сидеть на пятой точке ровно просто не умела.

Изучая новое жилище, я наткнулась на внушительных размеров погреб со множеством стеллажей, доверху заставленных всякой снедью. Уже на входе я почувствовала магию мощных амулетов стазиса, кои чаще всего используют для длительного поддержания продуктов в свежем виде. Моя душа реставратора потребовала проверить уровень чар редких вещиц, я не удержалась и протянула руку к артефакту. Каково же было моё удивление, когда я поняла, что амулеты сильны настолько, что ими могли бы воспользоваться даже лекари для поддержания жизни больного. М-да, судя по количеству продуктов и качеству амулетов стазиса, в этом доме можно было бы легко прожить целый год, не общаясь с внешним миром. Это открытие заставило меня понервничать, но я постаралась отогнать непрошеные мысли.

Ещё одним неприятным сюрпризом стало то, что в той спальне, где я очнулась, нашла целый гардероб со множеством платьев, штанов и даже блуз моего размера. Очевидно, Кристофер с самого начала не сомневался, что я соглашусь на его предложение обучаться ментальной магии и останусь жить в этом доме.

Я плюнула на гордость и сразу же переоделась в первые попавшиеся штаны и блузу с максимально высоким горлом, ведь на мне всё ещё было надето то самое воздушное платье цвета шампанского с низким лифом, правда изрядно помятое и местами даже испачканное. «Наверняка, пока я была без сознания, Кристофер уже вдоволь налюбовался, а возможно, даже и потрогал все интересующие его части моего тела», – с глухим чувством досады подумала я. Планируя «убийство» своего супруга, я как-то не взяла в расчёт то, что меня могут оглушить атакующими чарами, или что мне придётся путешествовать на руках Дарси. В то же время я вспомнила, что за весь осмотр целителем, Ортего ни разу не позволил себе скользнуть и взглядом ниже моего подбородка. Накатила благодарность к этому приятному мужчине. «И как только настолько разные люди, как Кристофер и Ортего, могут быть друзьями?» – покачала я головой, вспомнив, как по-дружески они обращались друг к другу «Крис» и «Орте».

Уже стягивая платье с себя, я нащупала пальцами в кармане что-то небольшое, твёрдое и теплое. С искренним удивлением достав вещь из потайного кармана, я узнала тот самый компас из красной вишни, который когда-то увидела на полке среди макетов кораблей в особняке Ашенхая. На душе вдруг стало тепло и уютно. Машинально открыла крышку и посмотрела. Компас так же, как и в прошлый раз, не работал, стрелка его крупно дрожала, а из-под крышки выпал крошечный кусочек бумаги с короткой запиской: «Последние дни были самыми счастливыми в моей жизни».

Записка меня растрогала. Какой же Оберан всё-таки милый, оставил на память о себе свой компас и даже не поленился написать несколько слов! Как он только догадался, что именно этой вещью я восхищалась, пока он переодевал рубашку? Удивительно внимательный и чуткий мужчина! Надеюсь, он сможет счастливо начать свою новую жизнь где-нибудь в Цариссии или Фрелании. Всё ещё улыбаясь, я тщательно сложила записку в компас и спрятала его на дне шкафа. Это был внезапный душевный порыв, ничего более. Что-то мне подсказывало, что, если я оставлю его при себе, то Кристофер найдёт его и совершенно не обрадуется находке.

Вернувшись мыслями к Дарси, меня неожиданно царапнуло понимание, что ему нужен мой потенциальный дар, а не я сама. И даже сегодня утром, когда я очнулась от забытья на кровати, между поцелуем и информацией о том, как я узнала его под личиной Феликса, он выбрал столь ценную для него информацию. Сразу же вспомнился Оберан, его безграничное ко мне доверие и вера в мои способности, вспомнилось и то, как он с лёгкостью позволил нанести себе удар кинжалом практически в сердце, а несколькими днями до этого, поймав меня на лестнице с нарисованным синяком на скуле, был готов вызвать неизвестного на дуэль. Я с грустью посмотрела на то место, где раньше у меня находилась золотая татуировка, и поняла, что скучаю по супругу. И плевать, что мы собирались разводиться. Сердце сжалось от понимания, что больше никогда не увижу его. Такого родного, с крупными передними зубами и очаровательной ямочкой на подбородке, чуть худощавого, но при этом с потрясающе сильными мышцами пресса. Вспомнила, как ударилась об него при падении, потёрла лоб и улыбнулась.

Оберан понимал меня с полуслова, несмотря на то, что мы так мало провели времени вместе, он доверял мне, а я ему. Он поверил мне на слово, что я не беременна, не стал задавать лишних вопросов про то, как я собираюсь уговорить Эдварда взять вместо десяти тысяч золотых бумаги на владение торговлей специями, вёл себя уважительно даже тогда, когда думал, что я бордельная девка. Я же поверила, что он сможет добыть золотой браслет-близнец в замке Дарси, и Оберан каким-то чудом, не обладая магией, смог это сделать. Я вдруг поняла, что с самого момента знакомства с супругом мы были с ним как будто единым целым, выступая одним фронтом против всех свалившихся на нас неприятностей. Мы оба старательно прятали информацию о том, при каких обстоятельствах поженились, играли влюблённую пару перед Горданом, а затем и перед рядовым магвмешем. Именно супруг ворвался в мою спальню среди ночи и спас меня от Эдварда, намеревавшегося как минимум сломать мне нос. И он же, не стесняясь и не утаивая от меня правду, признался, что всё рассказал Ванессе, и попросил от меня помощи. И пускай его исповедь Ванессе была очевидной глупостью, Оберан набрался храбрости и пришёл ко мне, посчитав меня единственным человеком, кому он может доверять. Подкупало его отношение.