а потом уже можно еще несколько вопросов задать по интересующим меня темам. Например, вернуться к рынку. Сначала надо задавить ее своим авторитетом серьёзного дядечки. Не факт, что получится, конечно. Скрипачка меня так-то видела не в самом лучшем свете. Вернее, не меня, а Волкова. Когда капитан в подворотне сознание потерял…

Подворотня…И тут меня буквально молнией пронзило. Честное слово. Я именно в данную секунду понял, что означает это выражение. Реально возникло ощущение, словно в макушку вошел разряд электрического тока, пронесся по позвонкам и ушел через пятки в землю. Аж мурашки побежали.

Сонька не только видела меня на рынке с Гольдманом, она при нашей первой встрече заметила упавшее на землю удостоверение. Не просто заметила, кстати, но и поняла, что это за документ. Поэтому сбежала, утащив с собой пацана. А значит, девчонка вполне представляет, кем я являюсь. Как минимум, она знает, что Волков — действующий офицер советской армии, который прибыл в город с какими-то целями. И очень вряд ли его цели могут быть общими с бандой Бати. Очень вряд ли.

Да, Сирота говорил, что среди преступников много дезертиров. Однако, уверен, эти дезертиры не вчера сбежали с поля боя. Год уже прошёл. Ни у кого из них нет удостоверения личности.

— Гражданин-хороший…– Усмехнулась девчонка.

Моего приступа осознания хреновости ситуации он будто не заметила. Правда, я очень старался не вылуплять глаза и не материться. Ибо конспирация — наше все.

— Я этим летом двадцать годо́в справила. Если, конечно, документы не брешуть. Те, которые в детском доме мене выдали. Так шо, вы с ребеночком то обшиблися. Я три года в подполье фрицам жизнь портила. Не один вагон с рельс под откос пустила. Не одну листовку у этих гадов под носом повесила. Да и вообще… В ихнем штабе почти год вертелась под ногами. И ничего. Нихто меня за дитя неразумное не считал… Ну, вы дали, конечно, гражданин-хороший…

Сонька насмешливо фыркнула, повела небрежно плечом и снова рванула вперёд. Я тоже рванул, но уже чисто на автомате. Мягко говоря, мое и без того неспокойное состояние приобрело новые тона неспокойства. Теперь я еще был изрядно удивлен. Ошарашен. Поражён. Короче, охренел я просто от ее слов.

— Тебе двадцать⁈ Серьезно⁈ Ничего себе… Двадцать лет…Черт…а с виду и не даш…

— Бывает…– Туманно ответила скрипачка, а затем нырнула в очередную дыру очередного забора.

Такое чувство, будто мы бродим по лабиринту, который состоит из одних пустырей. Правда, строений больше ни на одном из них не наблюдалось. Видимо, потому народ сразу и понимал, о каком месте идет речь. Старый пустырь в комплекте со старым домом имеются в единственном числе.

Я уже на опыте, прямо сходу, нырнул следом за Сонькой. Ожидал, что снова вывалюсь в заросли сорняков. Но нет…

Вот тогда-то мы и оказались во дворе старых производственных гаражей, где нас уже ждали.

Троица, которая играла в карты, мое появление встретила…никак. Они даже не оторвались от процесса. Зато четвертый парень, кудрявый, в неизменной для местного населения кепке, с яркими конопушками на лице, вскочил с места, а он на момент нашего с Сонькой прихода, сидел на бревнышке, задрав голову к небу, и быстрым шагом подошел ближе. Даже не шагом. Нет. Этот конопатый, курносый гражданин двигался несколько странно. Будто не шел, а как-то подпрыгивал.

— Ты чо ли за шофёра будешь? — Спросил он сходу.

Нагловато спросил, надо заметить. С вызовом. Во времена моей бурной молодости обычно вот таким тоном на темной улице просили закурить.

Руки́, кстати, не протянул. Даже наоборот, спрятал обе конечности в карманы штанов. Будто опасался, что я кинусь к нему с приветствиями. Не знаю, может, тут у бандитов не принято здороваться. Может, их плохо воспитывали. А может, меня просто пока в хер не ставят. Что, скорее всего, ближе к истине. А этот наглый тон — своеобразная проверка на вшивость.

— Ну, я за шофёра…И че?

Вообще, между прочим, в моем организме, который теперь постоянно испытывает напряг, ещё не прошел нервяк от Соньки с ее годами. И от того, что я вспомнил про нашу первую встречу. А мне тут какая-то шпана демонстрирует типа превосходство. Потому что именно это конопатый и демонстрировал. Он даже слегка оттопырил нижнюю губу, будто собирался плюнуть вперед. А впереди, как бы, стоял я. Поэтому интонация моего голоса была соответствующей.

Решил, раз он мне намекает, что я лох или чмо, то, пожалуй, не сделать ли мне так же. Конечно, не лучшая, наверное, стратегия, если ты устраиваешься на новое место работы, идти в противовес «старичкам», но с другой стороны, мы и не на заводе сейчас. Страховку с тринадцатой зарплатой мне тут точно не выпишут.

— А ты чё такой…– Конопатый пожевал губами, подбирая эпитет. Секунда, две, пять…Видимо, с эпитетами у него не сильно ладилось.

— Хоро́ш. — Обрубила на корню умственный процесс налетчика Сонька. — Да, он за шофёра. Это…

Девчонка посмотрела на меня, поморщилась, а потом ткнула пальцем в конопатого.

— Это — Кирпич. Там…– Скрипачка махнула рукой в сторону троицы. — Слива, Большой и Червонец. С ними сегодня идёте до складу. Ты за шофёра, они делают все остальное. Шо от тебя требуется, так это баранку крутить. Шустро крутить.

Сонька говорила тихо, не повышая голоса, но конопатый, которому, кстати, погоняло Кирпич очень даже подходило, словно встряхнулся. Он вдруг принял расслабленную позу и даже криво усмехнулся мне. Видимо, это была демонстрация хорошего отношения.

Но хрен с ним, с Кирпичом. Я просто обалдел с девчонки. Опять. Вернее, с того, как она себя вела и как на это поведение реагировали остальные. Даже троица после ее слов отвлеклась от картишек и посмотрела в мою сторону. Потом они все дружно, коллективно кивнули, будто репетировали этот жест, и снова вернулись к игре.

— Кто ты, северный олень? — Вот так хотелось мне спросить Соньку. Но само собой, не спросил. Потому что северный олень здесь только один — я.

И кстати, именно в этот момент, таращась на нее обоими глазами, хлопая ими, будто филин в ночи, вдруг понял, а она реально ни хрена не подросток. Я с чего так решил то? Повелся на внешний вид, вот и все. Даже не присмотрелся нормально.

Маленького роста, это да. Хрупкая, тоже да. Волосы коротко острижены. Висят какими-то неакуратными патлами. Физиономия извазюкана хрен пойми чем. Черты лица мелкие. Носик аккуратный, губки почти бантиком.