Сейчас я мог бы сказать, что девица то весома ничего. Если присмотреться, конечно. Симпатичная даже. Не совсем мой вариант, я как-то больше по другому женскому типажу проффи, но чисто с общепринятой точки зрения, Сонька реально привлекательная.

Просто из-за грязных разводов, которыми постоянно украшено ее лицо, не видно ни губы бантиком, ни брови домиком. Свободная одежда скрывает женские формы, если они, конечно, есть. Так и не разглядишь. Да и пялиться в данную минуту на Сонькины грудь или попу, дабы удостовериться в их «взрослости» — это уж совсем идиотство.

Короче, да. Внешне — чисто пацан. Или девчонка-малолетка. И то, с натяжкой. Но… Взгляд…Именно на него я сейчас обратил внимание. Взгляд у нее совсем не детский. Даже не рядом. Что там она говорила? В подполье была? Блин… А вот теперь не удивлюсь вовсе. По крайней мере конспирация у нее на высшем уровне.

Как я вообще мог повестись на всю эту атрибутику и не понять, что передо мной вполне взрослая девица. Причем, девица, которая вызывает у меня теперь кучу вопросов.

Самый главный вопрос –с хрена ли взрослые бандиты слушаются двадцатилетнюю особу? Сто́ило Соньке чуть проявить недовольство поведением Кирпича, и тот моментально начал говорить со мной вообще по-другому. Еще, ведет она себя уверенно. Чётенько. А говорила, будто выполняет при банде роль подай-принеси… Ой, задницей чую, снова муть какая-то. Держит меня Сонька за дурака.

— Ага, Кирпич я. — Хохотнул конопатый, а потом подошел совсем близко и хлопнул меня по плечу. — Тебя как звать?

Я открыл рот, собираясь вслух обозначить свое имя, но, к счастью, вовремя включил голову. Какой, к чёрту, Денис? Еще бы додумался Денисом Сергеевичем представиться. Я же реально, не в компанию товарищей побухать пришел. И не на работу устраиваться. Вернее, можно сказать, что на работу, но в этой организации в чести́ прозвища, а никак не всякие Денисы.

— Артистом кличут. — Чуть хрипловатым голосом сказал я, а потом взял и сплюнул на землю. Смачно так. С душой.

Причём, сам не понял, откуда во мне взялось это. Видимо, вошел в роль. Потому и погоняло придумалось именно такое. Если кто-нибудь додумается спросить, с хрена ли Артист, если рожа у меня сейчас точно не фотогеничная, скажу… Да черт с ним. Что-то скажу. Судя по выражениям лиц моих будущих напарников, все они далеко не Эйнштейны. Я вообще теперь из присутствующих только Соньку опасаюсь.

Вот как раз в этот момент Кирпич и ткнул в сторону того самого автомобиля, за руль которого мне предстояло сесть.

Чисто внешне машина показалась знакомой. По крайней мере, в фильмах я видел такие грузовички не раз. Если не изменяет память, назывались они «полуторками» и были самыми ходовыми в годы войны.

— Тока ты глянь, шото не фурычит ни хрена. Главное, вчера фурычил, а сегодня — нерв делает. — С досадой продолжил вводить меня в курс дела Кирпич. — Мы Бате говорить не стали… Горячий он дюже. Ежли чо, в телегу нас запряжет и поскачем один хрен склад грабить. Гадо разобраться, Артист. Дю́же надо. И пошустрее.

Я уставился на грузовик, пытаясь сообразить, о чем вообще говорит конопатый. Куда мне нужно глянуть, а главное — как.

Управлять машиной, скорее всего, смогу. Водить тачки меня учил батя и самой первой была старая, но удивительно крепкая «копейка». Понятия не имею, где отец ее вообще раскопал. Подозреваю, тупо купил по объявлению исключительно для обучения. Тем более, было мне в то время около шестнадцати и гонял я на этой зверюге исключительно по дачному поселку. Ну, еще по ближайшим полям и лесам. Поэтому, насчет вождения в принципе сильно не переживаю. А вот глянуть…Что я там увижу? Ремонт автомобилей, любых, самых разных, вообще не моя тема. А уж тем более — ремонт допотопных грузовиков.

Однако, учитывая, что в этот момент на меня смотрели и Кирпич, и Сонька, причем смотрели с выражением ожидания, я все волнительные мысли решил оставить при себе.

А что тут скажешь? Учитывая год, который на дворе, думаю, автосервисы еще прямо совсем не в ходу. Может, есть мастерские, даже скорее всего они есть, но явно в данном случае помощью левых людей не воспользуешься. К тому же, Кирпич четко сказал, что Бате они о внезапной проблеме не сообщали. Мол, ерунда это, а не проблема.

Не вопрос, конечно. Для человека, который реально шофёр со стажем и живет в данном времени, может, оно действительно — ерунда. Но не для меня.

Наверное, поэтому взгляды у Соньки с Кирпичом такие, будто любой водила просто обязан знать строение любого автомобиля.

Заявлю, что ни хрена не соображаю, вызову вопросы. А тут еще странная девочка Соня, которая вовсе даже не девочка. Ну, почти не девочка, в приличном смысле этого выражения. На фоне того, что она обо мне знает, только новых проблем не хватает сейчас. Этак я и до ограбления не доживу. Меня раньше грохнут. За то, что обманом пробрался в ряды банды.

Поэтому я небрежной походкой подошел к грузовику, открыл дверь и залез в кабину. С умным видом минут десять там просто ковырялся во всех местах, где можно поковыряться. При этом периодически бросал осторожные взгляды в сторону «коллег», проверяя, чем они заняты и не следят ли за мной.

Троица, в которой я так и не понял, кто Слива, кто Червонец, а кто Большой, по-прежнему играла в карты. Кирпич снова уселся на брёвнышко, подставив лицо лучам солнца. Сонька ничего не делала. Она просто стояла неподалёку с задумчивым видом. Я попробовал завести машину. Хрен там. Она пофырчала, дёрнулась пару раз, издала какой-то предсмертный хрип и замерла.

Можно, конечно, полезть в мотор, но что это даст? Я реально не разбираюсь в нем от слова «совсем». И что делать?

Валить! Вот что. Хватит с меня этой херни. Честное слово. В конце концов, в комнате у тети Миры лежит чемодан с баблом. С большим баблом.

Да, Советский Союз. Да, времена напряжённые. Но неужели я с деньгами не найду, куда спрятаться? С другой стороны, сейчас ни интернета нет, ни камер слежения, ни других технических прибамбасов, которые позволяют найти человека в любой точке мира. Меня даже запеленговать не смогут по телефону, потому что тут нет телефонов! Чего я опасаюсь? Главное, забрать чемодан и свалить из города. Быстро. Очень быстро забрать, а потом еще быстрее свалить.

Ограбление назначено на вечер, то есть часа четыре у