— Я из дома телек свой притарабаню, и будет у нас тут шикардос! — оглядел поле своих свершений Сойкин после установки елки.

— Значит ли это, что на сегодня ты уже угомонился? — зевнув, спросила его.

— Что-то мне подсказывает, что заикнись я о покраске окна, и ты меня пристукнешь.

— У тебя очень развита интуиция, — подтвердила я, давя новый зевок.

— Тем более вонять будет, и спать в таком вредно. И елку мы сможем завтра нарядить.

— Согласна. Можем мы уже спать?

— Конечно. Но в общем, как тебе, Жень? Если не нравится — давай переделаем.

— Ну нет! — решительно, а точнее испуганно, отперлась я. — Только в душ и спать!

— Я же не имел в виду сейчас, Же-е-ень! — увязался Миша следом. — Эй, я тебя уже раздражаю?

— Нет.

— Ну напрягаю чуток?

— Нет.

— Малость подбешиваю?

— Не-е-ет! Я просто адски хочу уже спать.

— А твое «в душ и спать» включает и меня?

Я только неопределенно взмахнула рукой, мол, делай как хочешь. Ну не может же быть, чтобы после всего этого у него остались еще силы и на сексуальные подвиги. Но через насколько минут выяснилось, что очень даже может, и самое удивительное, что и у меня они нашлись.

На обратной дороге из ванной я заглянула на кухню, которая теперь и без света выглядела совершенно иначе, и пахло тут по-другому. Даже бледный мерзлый свет уличного фонаря, отраженный стенами, наполнялся теплом. Мне внезапно, не взирая на сонливость и усталость очень захотелось узнать, как же зазвучит любимая музыка в этом старом-новом пространстве.

Подошла к центру, выбрала диск и трек. «Summer Moved On» от волшебников «A-ha» полилось как обычно мягко, вкрадчиво и естественно одновременно, как долгий глубокий вдох, который ты делаешь, уловив знакомый и прекрасный аромат, кайфуя от того, как волоски встают на всем теле. И именно в этот момент Сойкин бесшумно появился и обнял меня со спины. Спина окаменела на несколько мгновений, отражая внутреннее сопротивление от вторжения в такую мою интимность. Губы коснулись моей шеи, не целуя, а лишь прижавшись к коже, сильные руки захватили, укутали, но тем и ограничились, словно Миша смог почувствовать, что сейчас любая ласка будет излишней. Он всего лишь обнял и перенес вес с ноги на ногу, не вовлекая в примитивное подобие танца, а скорее уж укачивая. И я смогла вдруг легко выдохнуть, осознав, что задержала дыхание. И железные холодные ленты, полегшие вдоль позвоночника, размягчились и согрелись. Я позволила Сойкину мягко увлечь меня на диван, что он приволок сюда, и уложить, пристроив мою голову на своем плече.

А следующее, что осознала — въедливый звук, упрямо повторяющийся раз за разом. Мою голову подбросило слегка, Сойкин завозился, осторожно вытаскивая свое плечо из-под моего уха.

— Какого черта? — сипло проворчала, осознав, что сходу разлепить как-будто склеенные веки не выходит, а стоит появиться щелке между ними, и тут же глаза режет от яркого света.

— Прости, Жень, это мой телефон. — пробормотал Миша, и диван заскрипел и закачал меня, как на волнах. — Спи дальше. — И глуше и явно уже не мне: — Привет. Ага… Не, нормально… Что у нас?.. А-а-ага. Понял. Понял. Как давно? Ясно. Хреново. Где сбор? Понял. Буду минут через тридцать, — его голос отдалился, а потом приблизился, и меня накрыло чуть ли не до макушки одеялом. — Не-не-не, все норм, говорю же. Я выходной, так что вообще без проблем. Да, прихвачу. Скажи пусть минут через двадцать пять выходят. Все, до встречи.

— Что-то случилось? — спросила, высовываясь из-под одеяла и продирая-таки глаза. При свете дня стены чудились эдаким цветовым легким ожогом. Очень бодрит, однако.

— Мне отъехать надо, Жень. Я кому-нибудь из парней звякну, чтобы приехали и подежурили, лады? Просто я не знаю, как быстро смогу вернуться. — Зашумела вода, и Сойкин щелкнул тумблером чайника. Горячие губы чмокнули меня в скулу и тут же исчезли. — Все, я собираться.

Я скинула одеяло, поднялась и пошла за ним.

— Ты мне внятно сказать можешь, что случилось-то? — спросила, наблюдая как он быстро, но без всякой суеты одевается.

— Старшой нашей волонтерской группы клич кинул — девушка одна с работы вчера не дошла.

Я моргнула в недоумении.

— Твоя знакомая?

— Не-а. Я ее не знаю совсем, — мотнул головой Сойкин, продолжая утепляться.

— Хм… Тогда почему… в смысле, разве этим не должна полиция заниматься?

Миша вытащил из древнего шифоньера объемный рюкзак, извлек из него термос литра на два и пошел обратно на кухню, снова чмокнув в висок.

— Девчонка совершеннолетняя, по закону заяву примут только через трое суток. Типа взрослая, могла загулять, у парня остаться, ну сама же уже убедилась, как они работают, — ответил он, закидывая в термос ложками кофе и сахар и заливая кипятком.

— Но ведь она, и правда, могла.

— Нет. Мать ее говорит, что девочка очень серьезная и обязательная. Загулять в принципе не в ее натуре, а уж тем более не позвонить матери.

— Все бывает впервые.

— Бывает, Жень. Но лучше же ложную тревогу отработать, чем отмахнуться, и человек сгинет. И так мать смогла с нашими связаться только утром, а на улице мороз. Столько времени упущено.

— Который час? — все еще в офигее спросила его.

— Полвосьмого.

— То есть ты, после того, как вчера тут мебель таскал и стены красил до утра почти, намерен в полвосьмого ломануться спасать абсолютно постороннюю девушку?

— Стены красила как раз ты, — подмигнул мне до возмутительного бодрый Сойка. — А пол и возраст возможно попавшего в беду человека значения не имеет, Жень.

— Ясно-о-о, — протянула я, обдумывая. — А у тебя будет несколько минут на подождать пока и я оденусь на выход?

— Жень, ну нафига, ложись доспи еще. Тебе отдохнуть нужно.

— А тебе, стало быть не нужно, — отмахнулась я, уже направляясь в свою комнату.

— Да что мне будет, лосю двужильному!

— Ну вот, и мне.

— Жень, зачем? — пошел теперь он за мной по пятам. — Ты же не подозреваешь, что я типа нашел повод свалить, и все такое?

— А ты нашел?

— Нет! Да если бы не такое — меня от тебя и ломом не отдерешь. Дурак я что ли. Я только тебя уболтал на все по-серьезному и пойду куда-то на приключения? На кой мне это? Ух ты! — я оглянулась и увидела, что он уставился на аквариум, замерев на пороге моей комнаты, и пробормотал тихо и непонятно: — Рыбки, вот же зараза.

— Я же согласилась на твое по-серьезному и думаю должна знать сразу, потяну ли отношения с тобой, Миш, — пояснила я свое