должна переделывать себя? Как ты смеешь говорить, что я купила гадость?!

– Не сердись. – Колесников оставался спокойным, но с интересом исследователя смотрел на Архипову. – Всякая готовая еда – гадость. Если только она не приготовлена дома. Ты думаешь, они нормальные продукты используют? Ошибаешься. Некондиционные остатки.

– Я вообще ничего не думаю! Я люблю это есть! И, между прочим, купила это к твоему приезду! Знаешь, обычная благодарность не позволяет говорить так, как ты говоришь. И уж тем более выбрасывать.

Колесников обернулся к ней, в руках у него была сметана.

– Ну что ты так разошлась? Ну извини. Хотел как лучше. Я не знал, что ты так отреагируешь. Вот, смотри, я купил сметану и сейчас сделаю ленивые вареники.

– Я уже позавтракала, – насупилась Архипова.

– Хорошо, тогда просто побудь со мной. Просто посиди.

Архипова долила в чашку молока.

– А вот молоко нам вредно, – улыбнулся Сергей Мефодьевич.

– Кому это нам?

– Нашей возрастной группе. Высокий холестерин. – Колесников уже энергично смешивал желтки с творогом и сахаром.

«Ты бы знал, что вчера представительница твоей возрастной группы занималась сексом со вполне молодым человеком, – подумала Александра. – Интересно, если я признаюсь Колесникову? Что будет? А ничего не будет. Уедет в воскресенье, наготовив мне полезной еды. Как сексуальный объект я его, похоже, не интересую».

– Ты молчишь? Я опять что-то не то сказал? Но, видишь ли, я предпочитаю правду. Кстати, женщины ее упрямо скрывают. От себя и от других.

Архипова ничего не сказала – настроение у нее испортилось. И даже трепыхание легкой занавески больше не радовало. Исчезла прелесть теплого утра. Получалось, что была Архипова старой, с холестериновыми бляшками и жила неправильно.

– А скоро будут готовы вареники? – спросила она.

– А-а-а! Захотелось? Видишь, они желтые. Потому что в них только желтки. Белок я не кладу. Варить буду недолго, потом полью сметаной и посыплю сахаром.

– Уговорил, – улыбнулась Архипова, – только в следующий раз не выбрасывай то, что куплено не тобой.

– Я тебе деньги отдам! – Колесников оторвался от кастрюли, где варились вареники. – Извини, просто я сразу не понял!

– В смысле?! Ты действительно думаешь, что я из-за денег? – возмутилась Александра.

– Ну…

– Хотя… – Архипова сверкнула глазами. – А если бы на моем месте была другая женщина? Менее обеспеченная. Может, эти продукты – это ее месячный бюджет. А ты взял и распорядился им!

– Слушай, перестань, хватит. Я уже признался, что это было ошибкой с моей стороны.

– Вот наконец ты признал, что это ошибка твоя, – торжествующе произнесла Архипова. – Давай свои вареники.

Вышли из дома они поздно. Пока ели вареники, пока Колесников варил себе кофе – исключительно в турке, исключительно с двойным закипанием. «Меня в Армении научили», – пояснил он. Потом Архипова одевалась – два раза сменила юбку, потом надела джинсы, потом все сняла и надела летнее платье – черное, простое, с вырезом каре. На ноги надела открытые босоножки – два ремешка и замочек.

– Ух ты! – присвистнул Колесников, когда увидел ее.

– Вот тебе и «ух ты», – рассмеялась Архипова.

– Платье дорогое, сразу видно, – сказал Сергей Мефодьевич.

– Да, – ответила Александра, а про себя подумала, что мужчин обдурить очень легко. Платье стоило копейки и было куплено по случаю на блошином рынке. К тому же были мелкие дырочки, словно комары прокусили шелковистую ткань.

– Думаю, надо поехать на такси, – важно произнес Колесников.

– И отдать бешеные деньги! – рассмеялась Александра. – Я за тратами не постою, но не люблю делать глупости. Мы сейчас спокойно доедем до станции МЦК, сядем в комфортный поезд и доедем почти до Коломенской. Там надо будет или пешком, или нам подойдет любой наземный транспорт.

– Ты понимаешь, что мы едем на целый день. Я там походить хочу. Это значит, что устанем. Но устать еще до прогулки – вот это действительно глупо.

Архипова вздохнула – каждый вопрос, каждое предложение вызывало спор или контраргумент. При этом Сергей Мефодьевич говорил менторским тоном, а на лице была брезгливая мина.

– Значит, так! Я, как принимающая сторона, могу настоять на своем решении. Поэтому МЦК.

Колесников пожал плечами.

– Что ж…

В том самом комфортном поезде они сидели уже через двадцать минут. Лето, суббота, все еще в пятницу уехали за город, в поезде никого не было. Архипова заметила, что вся дорога до МЦК и сама станция произвели на Сергея Мефодьевича сильное впечатление. Он пытался найти недостаток, но выходило это плохо.

– Но, по правде говоря, это немецкие поезда. Не наши. Хоть и называются «Иволгами», «Стрижами» и прочими пернатыми. Мы же никогда не умели строить поезда. Как и автомобили, – сказал наконец он.

– Когда я была маленькой, я говорила, что у птиц волосики. А мама меня поправляла: не волосики, а перышки, – невпопад сказала Архипова и указала на галку, сидящую на табло с расписанием.

Перрон был в тени, продуваемый ветерком, здание станции сверкало стеклом. Вдалеке на повороте показался поезд, состоящий всего из четырех вагончиков.

– А еще это напоминает немецкую железную дорогу, – вспомнила Александра.

– Я же говорю, все немецкое, немецкое.

– Нет, Сергей, я про то, что это напоминает детство – милое, игрушечное.

– И я про это же. Такими милыми были импортные игрушки.

Архипова расхохоталась:

– Ты неисправим.

– В каком смысле? – сухо осведомился Сергей Мефодьевич.

– В том, что я пытаюсь открыть тебе глаза на то, что в жизни бывают очень приятные мелочи. И при встрече с ними не стоит глубоко копать и серьезно анализировать. Достаточно просто порадоваться.

– Ну, во-первых, меня не стоит исправлять…

– А? Ты серьезно сейчас? Тебя не надо исправлять?

– Да, не стоит этого делать.

– А почему?

– Я состоявшийся человек, достигший многого.

– Ну а меня учить уму-разуму – как и что есть, какую одежду носить, пользоваться бытовой техникой или нет… Это можно? То есть меня исправлять можно?

– Ну, ты женщина.

– Знаешь, я, пообщавшись с тобой, стану феминисткой.

– Они же все лесбиянки?

– Что? – Архипова подумала, что ослышалась.

– Лесбиянки. Ну, однополая женская любовь, – запинаясь выговорил Колесников.

– Ты сейчас серьезно? Ты действительно не знаешь, что такое феминизм? Никогда в интернете не читал?

– Позволь заметить, я не только интернет читаю. Вернее, как раз интернет я стараюсь не читать.

– Хорошо. Ты никогда в энциклопедиях не встречал слово «феминизм»?

– Послушай, я прекрасно знаю, что это такое.

– Что? – Архипова повернулась к нему. Они сидели в почти пустом вагоне и проезжали в этот момент Лужники.

– Не надо мне устраивать экзамен.

– Сергей, то есть меня хейтить можно, а тебя нет? Так вот, феминистки как раз против подобной установки. Они за то, чтобы женщина была не объектом травли, пустых