«Ага, слышал он, — усмехнулся Петрович. — А может, не слышал, а сам видел? А, Сергей из Череповца, сталевар?»

У Сергея земля ушла из-под ног. «Вы… вы кто?» — выдавил он.

Петрович серьезно посмотрел на него: «Неважно. Важно то, что я знаю, кто ты. И готов помочь тебе освоиться в этом времени. Но за это ты мне кое-что расскажешь. Идет?»

Сергей лихорадочно соображал. Выбора, похоже, не было. «Идет, — кивнул он. — Что вы хотите знать?»

«Для начала расскажи, как ты здесь оказался», — предложил Петрович.

И Сергей рассказал. О том, как работал на заводе, как случилась авария, как очнулся вдруг в теле подростка. Петрович слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы.

«Значит, из 77-го ты, — задумчиво протянул он, когда Сергей закончил. — Интересно. Ну что ж, теперь моя очередь рассказывать».

И Петрович начал говорить. О том, как на самом деле распался СССР, о тайных организациях, о том, что все совсем не так, как кажется на первый взгляд.

«Понимаешь, Серега, — говорил он, — СССР-то на самом деле жив. Просто перешел на новый уровень. Его особая спецслужба, а целая глобальная система управления миром».

Сергей слушал с открытым ртом. Это никак не вязалось с тем, что он знал о крахе Советского Союза. «Но как же…», — начал было он.

«А вот так, — перебил Петрович. — Думаешь, случайно все республики вдруг стали независимыми? Как бы не так! Это все часть большого плана. СССР просто позволил им играть в капитализм, а сам контролирует все за кулисами. Народу объясняется это спросом и предложением на мировом рынке».

«Но зачем?» — не понимал Сергей.

«А затем, чтобы проверить, как работает рыночная экономика в разных условиях. Своего рода эксперимент. Да и миру показать, что мы типа развалились и не представляем угрозы».

Сергей покачал головой: «Звучит как теория заговора».

Петрович усмехнулся: «А ты думал, мир устроен просто? Нет, все гораздо сложнее. Вот взять хотя бы марксизм и ленинизм, на которых вроде как строился СССР. Чушь это все!»

«В каком смысле?» — удивился Сергей.

«А в таком, что есть вещи, которые в эту теорию никак не вписываются. Вот, например, знаешь ли ты что-нибудь о практиках выхода из тела? Или об осознанных сновидениях? О приручении духов природы?»

Сергей отрицательно покачал головой.

«То-то и оно, — кивнул Петрович. — А ведь это реальность. Просто официальная наука их не признает, потому что они не вписываются в материалистическую картину мира».

«И что, в СССР об этом знали?» — недоверчиво спросил Сергей.

«Не просто знали, а активно изучали! Были целые секретные лаборатории, где этим занимались. Но официально, конечно, все отрицали. Бывало, конечно, что бесовое отродие сбегало и каким-то образом находило себе жертву. Такие люди жили себе обычной жизнью. А потом них с научной позиции начинались галлюцинации, и они сходили с ума. Большинство из которых зрительные и слуховые. Еще память подкидывала ментальные образы. Отсюда и контакт с высшим разумом, отрывки из иной жизни. Каждый хочет быть частью чего-то большего. Отсюда их взвинченное подсознание мнит себя Наполеоном. А по факту мог жить то время, даже не человеком».

Петрович понизил голос, оглядываясь по сторонам: «Знаешь, Серега, есть вещи, о которых по телеку не расскажут. Вот слышал небось, как партийные шишки к бабкам-знахаркам ходили? Травками лечились, говорят. Да только не всё так просто. Эх, Серега, ты даже не представляешь, сколько разных хитрецов вокруг нас крутится. Вот взять хотя бы этих, с виду безобидных бабулек…»

Он снова понизил голос, словно опасаясь, что их кто-то подслушает: «Есть среди них такие артистки — закачаешься! Прикидываются добренькими старушками, а на самом деле — настоящие психологи. Только без дипломов и лицензий».

Сергей заинтересованно подался вперед: «И как это работает?»

«А вот как, — начал Петрович- Приходит к такой бабке человек со своими проблемами. Она ему и чайку предложит, и поговорит по душам. И яйцо выкатит. И карты разложит. У каждой свои фокусы. А сама тем временем все выведывает — что у человека на уме, чего он боится, о чем мечтает».

«И что дальше?» — спросил Сергей.

«А дальше — дело техники, — усмехнулся Петрович. — Начинает она человеку мозги пудрить. То порчу найдет, то сглаз. А лечить все это, конечно, только она может. И денежки вперед, само собой».

Сергей покачал головой: «Неужели люди на это ведутся?»

«Еще как ведутся! — воскликнул Петрович. — Ты не представляешь, насколько люди бывают доверчивы, когда речь идет о их проблемах. Особенно если эта бабка им какую-нибудь „тайну“ раскроет, которую типа только она знает».

«А почему их не разоблачат?» — удивился Сергей.

Петрович рассмеялся: «А кто их разоблачит? Те, кого они облапошили? Так эти люди сами молчат — стыдно признаться, что их так просто обвели вокруг пальца. Да и свои их покрывают — такие же мошенники».

Он вздохнул: «А самое страшное, что некоторые из этих бабок реально в свои способности верят. Им кажется, что они и правда помогают людям. А на деле — только душевные раны теребят. Хорошо ели хуже не сделают».

— Это еще не все! — казал Петрович.

Сергей насторожился. «А что, есть что-то еще?»

Петрович хмыкнул. «Есть такие… специалисты, скажем так. Они не светятся, рекламу не дают. Но уж если кто к ним попадет — считай, вторую молодость получил».

«И как это работает?» — с любопытством спросил Сергей.

Петрович огляделся еще раз и заговорил тихо: «Они умеют привязывать… существ. Бесов, если по-простому. К человеческому телу. Ведь оно не вечное, верно? А тут такая подпитка…»

Сергей почувствовал, как по спине пробежал холодок. «Бесов? Вы серьезно?»

«Еще как серьезно, — кивнул Петрович. — Вот представь: сидит такой начальник в кресле, творит всякие пакости. Люди злятся, ругаются. А злость, ненависть — это энергия, причем сильная. Работает на любом расстоянии. И вся она идет этому бесу, который к начальнику привязан».

«И что, бес просто так отдает эту энергию?»

«Ха! Как бы не так, — усмехнулся Петрович. — Тут целая система.