Лучше прервать это сейчас, будет не так паршиво, как если все продлится еще лишь мгновением дольше.

– Тая…

Но вместо всего того, что он для себя решил – правильного, верного, осмысленного, – Дитрих позвал ее по имени. И девушка откликнулась, вспыхнула вся, словно зажженная изнутри. Потянулась к нему всем телом. Бабочка, летящая прямиком в уничтожающее пламя. Милая, ранимая, нежная.

Как от нее отказаться?

Может, если ненадолго отсрочить разлуку, ничего не случится? Могут ведь они позволить себе одну ночь… один танец… один поцелуй?

Она засмущалась, и щеки ее порозовели. От Дитриха она отводила взгляд, но тотчас снова пыталась подсмотреть из-под опущенных ресниц. Он волновал ее. Тревожил. Она и сама не могла заставить себя оторваться.

Смешная…

– Дит… – шепнула она, прижимаясь к нему сильнее.

Что это, если не согласие?

Ее губы были по-особенному вкусными. Мягкими, податливыми. Дыхание Таи сбивалось, а сердце так сильно колотилось в груди, что Дитриху казалось: он слышит биение сквозь музыку. Или это его собственное сердце стучало в унисон, оглушительно, дробно?

На секунду захотелось, чтобы им кто-нибудь помешал. Тот же самый Златон, например. Одернул бы, сказанул какую-нибудь колкость, прервал секундное помешательство. Выдернул в реальность, где нет места чуду. Но, как назло, брат очень уж заинтересовался одной из красоток, а Виталя был слишком пьян, чтобы пытаться отстоять уведенную у него невесту.

Они с Таей остались одни. Посреди всего мира.

Девушка целовалась жадно. Ни грамма скромности, никакого показного стеснения. Но в ее движениях, в отдаче не было и излишней напористости, граничащей с развратом, что всегда отталкивало Дитриха. Он не любил ненасытных девиц, терпеть не мог их ужимки.

Нет. Тая целовалась… идеально. Именно так, чтобы от ее губ невозможно было оторваться. Чтобы ее хрупкое тонкое тело хотелось прижать к себе чуть крепче. Не переходя еще рамки дозволенного, но приближаясь к ним неумолимо.

А потом, когда поцелуй недопустимо затянулся, их оторвала друг от друга трель мобильного телефона. Тая отскочила в сторону, словно до сих пор не слышала никаких звуков: ни оглушительных битов, ни чьего-то надрывного пения.

Звонок телефона отрезвил ее. Едва уловимый из-за громкой музыки, он оказался той самой каплей, что разрушила хрупкое равновесие.

Тая взглянула на Дитриха то ли испуганно, то ли неверяще. Осмотрелась. Взмахнула ресницами.

– Я на секунду, – пробормотала она и убежала в туалетную комнату.

– Эй, дружище, тебя хотят, – пихнул Виталика в бок Златон.

Девица оседлала его и сейчас изображала какой-то без сомнения страстный танец, который старшего Адрона ничуть не восхищал. Дитриху показалось даже, что Злат не просто спокоен к происходящему – а практически отрешен. Полное равнодушие застыло в его глазах.

Но он сохранял маску балагура и ловеласа, а девица думала, что она очаровательно танцует в полуприседе.

– А? – удивился Виталя, похлопав себя по карманам. – А? Где? Я задумался.

Златон передал ему телефон, лежащий на столике. Ранее, еще дома, Дит вернул незадачливому жениху его мобильный (а куда он денется, на краю света-то?). Теперь тот разрывался.

Дитрих вернулся к столику, заглянул в экран. «Отец». Виталик долго колебался. Он явно не знал, что же выбрать: сбросить или ответить. Те самые развилки, которые Дит видел совсем недавно, проявились во всей красе, стали явными как никогда.

– П-привет, – все же ответил Виталя. – В смысле, где я нахожусь? Я же объяснил тебе. Что значит, немедленно возвращаться? Папа! Папа! Да послушай ты! Услышь ты меня хоть раз в жизни! Как я вернусь?! Пешком, что ли?!

Он посмотрел на Златона, словно прося у того одобрения, и тот покровительственно кивнул. Мол, можно, разрешаю, говори все, что вздумаешь. Никто тебя не осудит.

– Отец. – Голос Виталика изменился, стал жестче; он будто протрезвел, и взгляд сфокусировался. – Прекрати угрожать и манипулировать. Не надо за мной прилетать. Мне уже не нужна твоя помощь. Я сам справлюсь. Ты меня слышишь? Не надо меня спасать, обойдусь.

Кажется, на том конце у отца Виталика пропал дар речи. Немудрено. Даже Дитрих проникся его собранностью. Будто бы прежний нерешительный, даже трусоватый паренек враз переменился. Черты лица ужесточились, проявились желваки.

Дитрих еще раз мысленно представил развилки пути Виталия. Кажется, та, в которой он уезжал вместе со Златоном и начинал новую жизнь вдали от отца, становилась вполне реальной.

– Ты спрашиваешь, где я? – уточнил парнишка после долгой паузы. – С друзьями. В смысле, откуда у меня друзья? Да как ты смеешь так говорить?! Не надо меня оскорблять.

Губы его начали подрагивать. Видимо, отец принялся давить сына авторитетом, и тот вновь попытался скрыться в скорлупе обиженного на весь мир мальчишки.

– Вешай трубку, – не приказал, но посоветовал Злат. – Хватит, твой папаша наговорился вдоволь.

– Д-да, – кивнул Виталик, приходя в себя, будто бы после гипноза. – Прощай, отец. Можешь называть неудачником кого-нибудь другого.

Он выключил телефон, а затем с такой яростью кинул его в стенку, что тот разлетелся на части. Уборщица тут же кинулась сметать в совок осколки пластмассы.

– Ну что, полегчало? – Златон стукнул Виталика по плечу.

– Ты знаешь… да, – удивленно ответит тот. – Кажется, его манипуляции меня уже не трогают… ну, почти.

Тая вернулась на диванчик, откинула с лица прядь волос, потянулась к бутылке с минералкой отчего-то дрожащей рукой.

Так не хочется причинять ей боль. Предавать ее, обижать, унижать собственным безразличием. Неужели мало того, что собственная мать превратила Таю в разменную монету? Неужели он готов поступить так же?

– Послушай… – Он попытался взять ее за руку, но Тая внезапно отпрянула, как от прокаженного. – Что-то случилось?

– Я вижу смерти, – выдохнула она с отчаянием. – Много смертей!

– Да, ты говорила…

– Нет. Прямо сейчас… сразу же после нашего поцелуя… их так много… я не понимаю, как это остановить… все эти люди. Боже!

Тая уронила лицо в ладони и начала раскачиваться из стороны в сторону.

«Дьявол!» – Дитрих моментально сориентировался, подхватывая девушку на руки. Нужно было срочно увести ее туда, где никого нет.

Тая безвольно повисла в его объятиях, из глаз лились крупные бриллианты слез.

Златону даже не пришлось ничего объяснять, брат понял его с полуслова. Бросил на стол несколько крупных купюр, отослал вьющихся у стола девиц и за плечо поднял Виталика из-за стола.

– Давай ко мне в самолет. Там вокруг ангара ни одной живой души на километр.

Дит размышлял недолго, кивнул брату и поспешил к выходу из клуба. Вести машину он сейчас все равно не сможет – нужно срочно вывести Таю из видений чужих смертей, пока она не заблудилась в них окончательно.

«После нашего поцелуя…» –