Но заподозрить меня в том, что подумала о его, Ринариона, корыстности…

— Ты плохой телепат, — резюмировала я.

Правитель Накаса скептически заломил бровь, а я задумалась снова и быстро поняла, что, невзирая на все рассказы и просмотренный отчет, знаю о приходивших в этот мир попаданцах до неприличного мало. В итоге попросила:

— А можно взглянуть на тот отчет еще раз?

Величество поморщился, но просьбу удовлетворил. Через минуту я снова сидела на диване и внимательно изучала содержимое папки.

Отчет был сводным — то есть содержал некую выжимку из всех, ну или большинства случаев перемещения. И причины, по которым другие люди в этом мире оказались, в отчете тоже нашлись.

Так вот… около половины всех попаданцев очутились тут в момент критической опасности — фактически вместо смерти. А остальные — по-разному.

Кто-то потерялся в жизни настолько, что часто задумывался о самоубийстве. Кто-то остался в родном мире абсолютно один. Кто-то, и таких, согласно статистической таблице, было около десяти процентов, переместился без всяких причин.

Второй момент — метки. Я вчитывалась предельно внимательно, но упоминаний о поставленных при переходе метках не нашла.

Третье — вернуться в родной мир (ну или просто переместиться из этого) удавалось единицам. Только каких-то четких критериев, какой-то закономерности, показывающей, кто именно может вернуться, в отчете не было. В смысле, не указывалось.

Все вместе привело к закономерному вопросу:

— А отчета по меткам у тебя случайно нет?

— Что именно тебя интересует? — отозвался Ринар.

Озвучивать вообще-то не хотелось, но так как предоставлять отчет величество явно не собирался, пришлось сказать:

— Я правильно понимаю, что я единственная перемещенка, которую печатью на ауре наградили?

— Правильно, — буркнул монарх, помедлив.

— То есть прежде подобные печати только на местных леди появлялись?

— Не только на леди, — поправил Ринарион. — Метка может проявиться на ауре любого человека независимо от социального статуса или пола.

Ага…

— А жители вашего мира когда-нибудь в другие миры уходили? В частности, жители с метками?

Величество поджал губы и отрицательно качнул головой. Ну а я…

— Но если прецедентов не было, тогда с чего вы взяли, что после того, как я перейду в родной мир, метка исчезнет?

— Разрыв станет слишком большим, — сообщил Ринар, только я от этих слов отмахнулась.

— С чего вы это взяли? — повторила с нажимом.

Правитель Накаса привычно скривился. Отбросил перо, которое все это время в руках держал, и, откинувшись на спинку кресла, просветил:

— Это вывод, к которому пришли наши специалисты, когда вопрос рассматривали. Теоретическое изыскание, сделанное на основании множества факторов. Мнение, достойное доверия.

Блин, вот именно теорий нам и не хватало!

Не выдержав, я тоже на спинку дивана откинулась и устало прикрыла глаза. Что, если эта теория неверна? Что, если на практике все совершенно иначе будет? Ну и еще… кто все-таки даст гарантию, что я именно в родной мир перейду, а не в другое, менее приятное место?

Озвучить последний вопрос пока не решилась, а вот первые два — хотела. Но Сарс оказался быстрей.

— Ваше величество, простите, но если вдруг не получится? — утратив всякую веселость, выдохнул он. — Вдруг храмовники ошиблись?

Встревать в чужие разговоры, конечно, невежливо, но втыка за наглость королевский помощник не получил. Правда, настроение Ринара резко ухудшилось, и вместо внятного ответа мы услышали:

— Разберемся.

Как ни странно, но лично меня это заявление удовлетворило. А вот вопрос гарантий я, подумав, все-таки оставила на потом. Но твердо решила — если будет хотя бы малейшее сомнение, от перехода откажусь! Просто чего ждать от мира Ринариона, примерно представляю, а знакомиться со следующим категорически не хочу.

Подумала и лишь спустя пару минут поняла: мой «поиск истины» не только с вопросом безопасности связан… Кажется или я начинаю искать лазейку? Кажется или я реально придумываю повод остаться тут?

Впрочем, как ни посмотри, а риск все-таки присутствует, причем для обеих сторон. Ведь если теоретики ошиблись, то его величество потеряет божественное благословение, и тогда…

Воображать, что случится, не хотелось. Спрашивать об исторических примерах — тоже. Просто подобные вопросы могли натолкнуть Ринариона на мысль о том, что я как бы и не против остаться.

А признаваться не хотелось. В чем угодно, кроме этого! Во-первых, я и сама еще не верила, а во-вторых, навязываться не привыкла.

Так что нет. Никаких попыток порассуждать и никаких признаний. Пусть события развиваются так, как развиваются. А дальше — посмотрим.

Придя к этому выводу, я подхватила тот самый роман и, вздохнув, погрузилась в чтение. Ринар с Сарсом тоже делами занялись, равно как и возвратившийся через некоторое время Бирис.

Несмотря на весьма насыщенное утро, день прошел на удивление спокойно. Лично я читала, изредка отвлекаясь на то, что происходит в кабинете, а мужчины… ну, собственно, работали.

Обед, который состоялся здесь же, в рабочих помещениях и в компании помощников, также прошел мирно. А вот ближе к вечеру я начала нервничать…

Дело в том, что в голову полезли предположения, которые и радовали, и смущали, и нервировали одновременно. В какой-то момент начало казаться, что еще немного, и Ринар отложит дела, дабы посвятить все время и внимание мне. Что он как минимум пригласит на прогулку по примыкающему к дворцу парку. Как максимум — что-то иное, более веское сделает.

Не знаю, откуда такие мысли взялись! Но взгляды его величества, которые ловила на себе все чаще, эти фантазии подогревали. Усиление жара, начавшееся примерно с обеда, тоже некоторую лепту вносило, тем не менее… обошлось.

Ринарион оторвался от бесчисленных бумаг и распоряжений, когда за окнами начал сгущаться сумрак. И вот тут стало более чем очевидновсе, лафа закончилась. Только я, вопреки разуму, не расстроилась, а совсем наоборот.

Недолгая прогулка до покоев Ринара показалась вечностью, а вот ужином, который прошел наедине, я по-настоящему наслаждалась. Ела немного и, опять-таки вопреки разуму, молчаливо посмеивалась над бесчисленными гримасами короля. И тихо плавилась от непроходящего интереса к моему декольте.

К концу трапезы декольте стало единственным объектом, который Ринара интересовал. Этот факт подогрел и без того кипящую кровь, в результате меня даже многозначительная улыбка провожавшего нас до спальни Визо не смутила.

Ну а когда двери закрылись, отрезая от всего мира, стало по-настоящему горячо. Правда, прежде чем я эту горячность осознала, Ринарион сделал шаг навстречу и, прижав к двери, впился в губы.