вложить в создание этого заклинания. Не думаю, что кто-то в здравом уме вбухает всю доступную ему энергию в создание простейшего щита. Да, не учёл я этот момент, — он задумчиво потёр подбородок и замолчал.

— А вытащить ты меня не хочешь из этого кокона? — довольно резко спросил я.

— Ах да, чтобы снять свой же наложенный щит, необходимо вытянуть руку вперёд повернуть ладонь вниз и произнести «Анпрест» и всё на этом.

— Анпрест. — Щит спал с едва слышным звоном, а меня отшвырнуло с такой силой к противоположной стене, что я не успел сгруппироваться и упал на вытянутую руку. В руке что-то щёлкнуло, и её пронзила острая боль. Пальцами я пошевелить не мог, поэтому разумно предположил, что рука сломана.

— Ты в порядке? — ко мне подбежал обеспокоенный Дубов и начал осматривать руку.

— Ну как тебе сказать, если ты меня хотел убить, то выбрал очень оригинальный способ, — сквозь боль процедил я.

— Я не понимаю, как это произошло.

— Я знаю. Но давай я тебе расскажу после того, как посетим Ахметову.

Глава 22

Я лежал в лазарете и занимался очень важным делом: созерцал потолок. Такой белый, ровный, чистый. Прямо как все мои познания в магии. То, что я практически ничего не знаю, даже по сравнению со своими сокурсниками, включая «блондинок», как говорит Егор, начало вгонять в жуткую депрессию. Не исключено, что на меня так действовала больничная палата — это жуткое место, ранее такого упаднического настроения я за собой не замечал.

Доктор Ахметова наложила лангету, напичкала меня самыми разными эликсирами и оставила до утра рассматривать потолок. Не было ни боли, ни раздражения, ничего не было. Была какая-та иррациональная обида на самого себя: за то, что я такой неправильный, за то, что я Тёмный, а не просто маг. Обида на Тёмных, за то, что эти гады вымерли, так запросто дав себя вырезать, или попрятались по норам и сейчас просто некому заняться полноценным обучением такого редкого и оригинального экземпляра, как я. На Лазарева, за то, что не может ничего нормально объяснить. На крёстного: этот просто забил на моё существование, как только я переступил порог его школы. Даже обида на Гвэйна готова была пробиться наружу, нет, ну а почему он не пришёл меня навестить? И меня сейчас даже не волновало, что он просто физически не смог бы это сделать. В общем, я занимался очень важным делом: я жалел себя.

Мои молчаливые страдания прервал звук шагов. Я повернул голову и понял, что один пункт из вышеперечисленного можно вычеркнуть.

— Директор, какими судьбами? Я думал, что вы забыли о том, что я всё ещё существую, и, между прочим, отдан именно в эту школу из-за того, что вы обещали моим родителям заботиться обо мне, — я хотел приподняться, но сломанная рука не позволила мне это сделать.

— Хватит ёрничать. Ты думаешь, у меня есть время с тобой нянчиться? Люди здесь не только развлекаются, они ещё и работают. — Он пододвинул стул к моей кровати и начал меня разглядывать. — И как ты умудрился это сделать?

— Как я умудрился сделать, что? — я вернул ему пристальный взгляд, в свою очередь принявшись разглядывать

— Я имею в виду, как ты сломал руку?

— Упал.

— И что случилось такого, раз закон всемирного тяготения сыграл с тобой столь злую шутку? — Вячеслав сложил руки на груди.

— Ну-у. — Протянул я, не зная, с чего начать.

— Рассказывай, что произошло. Я знаю, что ты баловался магией в неурочное время за пределами классов. И без преподавателей, которые могли бы тебе помочь. Я поэтому и пришёл сюда. Раз уж ты сам не просишь, то, значит, будем тебе помогать независимо от твоего хотения, — взгляд Славы остановился на моём лице.

— Ладно, твоя помощь мне действительно нужна, — я поднял здоровой рукой подушку и сел, откинувшись на неё спиной. — Мы решили попрактиковаться. Начали с простенького щита от физического урона. Но что-то пошло не так. Щит получился слишком сильным, и когда я его снял, меня волной отбросило к стене, именно тогда и сломал руку, вот и весь рассказ.

— А ты не знаешь, почему все заклинания, даже такие простые начинают проходить с третьего курса? — вздохнул крёстный. — Тебе в голову не приходила замечательная мысль о том, что тебе просто рано что-то изучать, особенно если до этого ты так упорно отрицал у себя само наличие магии?

— Не приходила, — огрызнулся я. — И ты не потрудился мне все эти нюансы объяснить.

— Дима, ты просто не владеешь своей силой. Резерв источника, потоки энергии — тебе эти понятия известны?

— В общих чертах.

— В общих чертах, — передразнил меня Слава. — Ты вообще в курсе, что энергию, да и сам источник необходимо контролировать? Магам, которые без накопителя свет не могут зажечь в комнате — всё это пустой звук. Энергии у них и так нет, там почти нечего контролировать. А у тебя?

— Я понятия не имею, ясно? Я даже ни разу не чувствовал ни этот проклятый источник, ни как энергия течёт по этим трижды проклятым каналам!

— И вот мы подошли к сути вопроса. Ты спрашиваешь, почему вместо слабенького щита у тебя получился абсолютно непроницаемый купол. Помимо жестов, слов и всех остальных необходимых атрибутов, для сотворения заклинания необходимо тщательно отмерять количество энергии, затрачиваемое на создание заклинания. — Начал объяснять крёстный. — Ты же вместо того, чтобы немного посолить, закинул в котёл мешок соли. Ты Лазарев, а резерв у твоей семейки всегда был прямо пропорционален остаткам совести, поэтому ты даже не ощутил, как влил в щит столько энергии. Вот наглядный пример того, что могло произойти, если бы ты захотел вместо щита, например, зажечь спичку магией: ты сжёг бы замок.

— Почему? — я мрачно смотрел на крёстного и пытался сообразить, о чём он вообще говорит. Ну не ощущаю я в себе никакой энергии, каким образом мне её отмерять?

— Дим, что ты сделаешь для того, чтобы зажечь спичку?

— Возьму коробок и чиркну, — я пожал плечами.

— М-да, — крёстный потёр подбородок. — Хорошо, давай попробуем сначала. Что такое, по-твоему, магия? Общее определение, если можно.

— Это особый вид энергии, который накапливается