Люс польщено улыбнулась, поняв, что подразумевает мальчик: он прежде никогда не бывал у озера с кем-то другим. Только с ней.

Пока они пробирались по лесу, прохлада древесных теней ложилась на ее голые плечи. Запах вокруг стоял тот же, что и всегда. Так пахло большинство прибрежных лесов Джорджии: гнильцой, которую Люс привыкла ассоциировать с тенями, но теперь прочно связала с Дэниелом. После недавней гибели Тодда она нигде не могла чувствовать себя в безопасности, но рядом с Дэниелом ей казалось, что она впервые за много дней дышит свободно.

Девочка убеждала себя: он снова повел ее в лес только из-за того, что внезапно сбежал в прошлый раз. Как если бы им нужна была вторая попытка, чтобы все исправить. То, что поначалу казалось едва ли не первым свиданием, обернулось тяжелым разочарованием. Дэниел наверняка это понимал и сожалел о своем поспешном исчезновении.

Они подошли к магнолии, от которой открывался вид на озеро. Солнце, склоняющееся к западу над лесом, бросало на воду золотистую дорожку. На исходе дня все выглядело иначе. Казалось, весь мир сияет мягким светом.

Дэниел прислонился к дереву, наблюдая, как она любуется водой. Люс подошла и встала рядом с ним под восковыми листьями и цветами, которые к этому времени года давно должны были увянуть, но выглядели свежими и чистыми, словно весной. Девочка вдыхала их мускусный запах и чувствовала себя куда ближе к Дэниелу, чем у нее были основания, и ей нравилось, что это ощущение приходит словно бы ниоткуда.

— На этот раз мы одеты не вполне подходящим для купания образом, — заметил он, кивнув на черное платье Люс.

Она потеребила изящную шнуровку на спускающемся до колен подоле, представляя себе мамино потрясение, если она испортит приличное платье лишь потому, что ей с одним мальчиком захотелось поплавать в озере.

— А мы не могли бы хоть ноги обмыть?

Дэниел указал на крутую тропинку, сбегающую к воде по красным скалам. Они пробирались через густые рыжевато-коричневые камыши и озерную траву и хватались за кривые сучья дубов, чтобы удержать равновесие. Край берега был усыпан галькой. Вода выглядела такой спокойной, что, казалось, по ней можно ходить.

Люс сбросила мягкие туфли и босой ногой коснулась поросшей кувшинками поверхности. Вода оказалась прохладнее, чем в тот раз. Дэниел сорвал пучок озерной травы и принялся плести из толстых стеблей косичку.

Он поднял взгляд на девочку.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы выбраться отсюда…

— Все время, — со стоном ответила она, предполагая, что он тоже об этом мечтает.

Разумеется, ей хотелось убраться так далеко от Меча и Креста, как только возможно. Любому хотелось бы. Но она, по крайней мере, попыталась держать чувства под контролем, не позволяя им превратиться в фантазии о совместном с Дэниелом побеге.

— Нет, — уточнил мальчик, — я имел в виду, не рассматривала ли ты по-настоящему возможность отправиться куда-нибудь еще? Попросить родителей перевести тебя? Просто… Меч и Крест не производит впечатления подходящего тебе места.

Люс присела на скалу напротив Дэниела и обняла притянутые к груди колени. Если он намекает, будто она изгой даже в школе изгоев, то этим трудно не оскорбиться.

Она прочистила горло.

— Я не могу позволить себе роскошь всерьез об этом раздумывать. Меч и Крест для меня… — она помешкала, — во многом — последняя надежда.

— Да брось, — возразил Дэниел.

— Ты не поймешь…

— Пойму. — Он вздохнул. — Всегда найдется, куда податься, Люс.

— Звучит многозначительно, Дэниел, — заметила она, повышая голос. — Но если ты так мечтаешь избавиться от меня, что мы здесь делаем? Я не просила тащить меня сюда.

— Нет, — признал он. — Ты права. Я имел в виду, что ты не такая, как остальные ребята. Для тебя должно найтись и более подходящее место.

Сердце Люс билось часто, как всегда рядом с Дэниелом. Но на этот раз все было иначе. От подобного разговора ее бросило в пот.

— Когда я прибыла сюда, — начала она, — то решила никому не рассказывать о своем прошлом, о том, что я натворила, чтобы оказаться здесь.

Дэниел спрятал лицо в ладонях.

— То, о чем я говорю, не имеет никакого отношения к случившемуся с тем парнем…

— Ты знаешь о нем?

Люс поморщилась. Нет. Откуда ему знать?

— Что бы ни сказала тебе Молли…

Она понимала, что уже слишком поздно. Именно Дэниел нашел их с Тоддом. Если Молли рассказала ему хоть слово о том, что Люс замешана еще в одной загадочной смерти при пожаре, она не в состоянии даже представить себе, как это объяснить.

— Послушай, — попросил он, взяв ее за руки. — То, о чем я говорю, не имеет отношения к твоему прошлому.

В это оказалось трудно поверить.

— Тогда это имеет отношение к Тодду?

Он затряс головой.

— Это имеет отношение к самому месту. К вещам…

Прикосновение Дэниела что-то всколыхнуло в ее памяти. Люс задумалась о жутких тенях, которые видела той ночью. О том, насколько они изменились за последнее время, превратившись из тревожащей смутной угрозы в едва ли не вездесущий кошмар.

Она сумасшедшая — вот что, должно быть, думает о ней Дэниел. Наверное, он находит ее симпатичной, но в глубине души знает, что она не в себе. Поэтому-то он и хочет, чтобы она убралась куда-нибудь — и его больше не терзало искушение связаться с ней. Если все так, то он еще и половины не знает.

— Так, может, это имеет отношение к странным черным теням, которые я видела в ночь гибели Тодда? — спросила девочка, рассчитывая его потрясти.

Но как только Люс договорила, она поняла, что ее целью было не испугать Дэниела, а наконец-то с кем-нибудь поделиться. У нее уже не оставалось, что терять.

— Что ты сказала? — медленно переспросил он.

— Ну, понимаешь, — она пожала плечами, пытаясь сгладить то, что недавно ляпнула, — раз в день или около того меня посещают странные темные штуки, которые я называю тенями.

— Не виляй, — резко оборвал ее Дэниел.

И хотя его тон задел Люс, она знала, что он прав. Ей самой было противно от того, как фальшиво прозвучала ее беспечность. Но следует ли рассказывать ему? Может ли она? Он кивнул, чтобы она продолжала. Казалось, его глаза заглядывают внутрь ее и вытягивают слова.

— Это продолжается двенадцать лет, — наконец призналась девочка, содрогнувшись всем телом. — Раньше это случалось только по ночам, когда я оказывалась у воды или около деревьев, но теперь… теперь это почти не прекращается.

Ее руки отчаянно тряслись.

— Что они делают?

Люс могла бы подумать, что он побуждает ее рассказывать дальше, просто чтобы потом отпустить шутку на этот счет, вот только голос его заметно осип, а с лица сбежала краска.