Из радио в машине неслись звуки «Хьюман Лиг».

Когда появились огни аэропорта, она выключила радио.

«Чертова музыка, чертова погода! Проклятые задницы с мешками денег, — думала она. — Ненавижу эту проклятую страну!»

Но хотела ли она домой? После сегодняшнего, может, ей и лучше бы отправиться туда. Ей вдруг показалось, что деньги, удобства, машина — все исчезло. От этой мысли Нину бросило в холодный пот. Вернуться обратно в Бруклин? Без работы? Без рекомендаций?

После «Дракона»? Ничего себе! Если тебя отсюда выгоняют, ты покойник. Людей, которых выставляют из «Дракона», больше никуда не берут. По крайней мере в этой области бизнеса.

В аэропорту Нина Рот зарегистрировалась на рейс Лондон — Дублин и отправилась в зал для особо важных персон.

Граф стоял с группкой мужчин. Нина сразу узнала Гарри Коэна из отдела планирования, увидела Джо Боулда из стратегического совета и серую мышку, очень способную Мэгги Стивене из отдела по связям с покупателями. Второй раз за день она смутилась. Нина думала, что в Дублин, на европейскую конференцию по проблемам распространения, Тони берет ее одну. А оказывается, едут по меньшей мере еще семь человек!

Постаравшись скрыть смущение, Нина подошла.

— Мисс Рот? Вот и хорошо. А то я подумал, что вы нас задержите, — холодно заявил Тони.

Нина медленно, неуверенно улыбнулась. Она не осмелилась произнести ни слова. Губы Тони были плотно сжаты, он даже не взглянул на нее, слушая Коэна. Ясно, она все поняла не правильно. Она просто одна из сотрудниц, занимающая должность мелкого начальника. Ничего особенного.

Из дублинского аэропорта их в лимузинах отвезли в отель «Шелтон». Отель был старомодным, с нимфами на воротах, открывавшихся в маленький зеленый парк. Он был полон делегатов, мужчин и женщин в вечерних нарядах; народ толпился в баре, беседовал. Делегаты от «Дракона» ввалились в забитый народом конференц-зал, чтобы послушать выступающих. К ужину они переоденутся позднее.

Уставшая, взволнованная, Нина пыталась заставить себя слушать. Она видела, как строчит в блокноте Мэгги, старательно записывая, но, с точки зрения Нины, это было детское занятие. Пустые, тщеславные люди из «Ай-Си-Ай», «Смитклайн Бичем» и «Глаксо» тоже были здесь. В переполненном зале Нине стало слишком жарко. Она боролась со сном, пытаясь изобразить хоть какую-то заинтересованность, чтобы избежать откровенных взглядов этих заносчивых задниц.

А потом пришла его очередь.

Тони Сэвидж встал за кафедру, и тут же внимание всех присутствующих обратилось к нему. Переполненный зал ожил на несколько мгновений, все подняли головы, шепот прекратился.

Все были наслышаны, как он обходится с конкурентами по бизнесу.

Данные, которые приводил лорд Кэрхейвен, производили впечатление. Спад? Какой спад? Посмотрите-ка на этих мерзавцев, думал он. Скучные, распухшие, мягкотелые пораженцы, во всяком случае, большинство из них. Он понимал, они наслышаны о нем, о его распущенности, о мстительности его натуры. Но им это нравилось. Они хотели бы оказаться на его месте. Меня, как Макиавелли, подумал Тони, скорее боятся, чем любят.

Но никто ведь и слова не скажет. Он испытывал удовольствие от многогранности и широты собственной натуры — его знали уличные торговцы, но одновременно его принимали вместе с Моникой в Вестминстерском аббатстве, где Диана Спенсер вальсировала в принцем Уэльсским.

Луиза и ее любовник Джей едва удостаивали его взглядом. Ну и что теперь с ними? Посмотрите-ка, где они?

Заканчивая речь, Тони позволил себе найти взглядом своих людей. Мальчики и мисс Стивене с обожанием смотрели на него, но он искал не их. И тут Тони увидел ее. Мелькнуло светло-голубое с чем-то коричневатым и серым. Бледное лицо, обрамленное густым облаком черных волос, этакая стрекоза среди мошек. Нина.

Она смотрела на него не отрываясь. Тони снова испытал удовольствие. Даже несмотря на то что она торопливо опустила глаза, ей не удалось скрыть гнев, пылавший в них, сжигавший темные, почти черные глаза, как огонь сжирает уголь.

После заключительного слова Тони зал оживился: все приготовились идти на ужин. Нина кинулась наверх, очень расстроенная. Она знала, что пялилась на него и он это заметил. Ощущение собственного несчастья и злость ей не удалось скрыть. Он преподал ей урок, унизил ее. Бог знает, как она выдержит нынешний вечер.

Спальня ее была отделана неброско, очень элегантно.

Викторианские гравюры на стенах и отопитель, чей возраст не смогла скрыть даже свежая краска. Номер в общем-то роскошный. Кровать заправлена плотным ирландским постельным бельем, в воздухе висел запах лаванды и роз, настенное зеркало было вправлено в старинную медную раму. Нина быстро распаковала вещи; сегодня ей хотелось быть особенной. Ходят слухи, Джо Голд, который поселился через коридор, взбадривает себя перуанским порошком. Но Нина ничем таким не пользовалась.

Утрата контроля над собой для нее равносильна слабости.

Глядя в зеркало, Нина подправила то, что не нравилось ей в усталом лице; провела под глазами белым карандашом, и сразу исчезла настороженность во взгляде.

Легкие бирюзовые тени, темно-зеленая краска в уголках глаз, румяна, губная помада соответствующего тона…

Темные волосы мягкими локонами обрамляли лицо. На все это у нее ушло меньше пяти минут.

Нина всегда все делала заранее, даже макияж. Это уже вошло в привычку. Она надела темно-зеленые туфли без задников, быстро сняла с вешалки длинное креповое платье цвета нефрита. Ткань была положена в несколько слоев, но все равно платье было достаточно прозрачным — творение самого модного сейчас модельера на Манхэттене Донны Каран. На вешалке платье не смотрелось, но когда девушка влезла в него и прихватила позолоченным зажимом на левом плече, оно облегло грудь, свободно ниспадая от талии. Нина увидела, что похожа в нем на греческую богиню. Когда она ступала, казалось, что это идет не женщина, а плещется морская волна.

Нина довольно улыбнулась. Она красивая. В такие вечера, как сегодня, красота должна служить броней.

Внизу сотрудники «Дракона» уже собрались, готовые отправиться на прием. Мэгги Стивене ревниво нахмурилась — она взяла с собой скучное черное бархатное платье, — и Нина еще больше взбодрилась.

Гарри Коэн кашлянул.

— Что, может, войдем? Наши места готовы.

Нина пошла за коллегами. Места распределили так, что делегаты от разных фирм расселись по всему залу.

Смысл этого заключался в том, чтобы дать возможность людям завести полезные контакты. Нина усмехнулась и со свойственным ей прагматизмом подумала: все эти мероприятия, конференции, последующие пьяные пирушки — лишь возможность сравнить себя с остальными, понять, кто есть кто и что есть что.