тот год урожай (по заверению работника штопора и бутылки) был отменного качества. Надо сказать, что вино не подкачало, немецкие вина не считались чем-то слишком изысканным, уступая своим французским и итальянским конкурентам, но именно этот рислинг был достоин восхищения тонким вкусом и приятным ароматом.

— Благодарю, полковник, что вы уважили мои патриотические чувства выбором напитка. И всё-таки теперь мы можем приступить и к конкретному разговору. Что хочет Михаил?

[1] Алексей Ефимович Едрихин принимал участие в англо-бурской войне на стороне буров в качестве добровольца. Заодно изучал особенности ведения боевых действий, делал соответствующие выводы. Буры — это колонисты с немецкими и голландскими корнями, голландский язык был основой общения в их армии.

[2] Элизабет нашла такую форму для того, чтобы не сообщать имя генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга, который в то время стал уже начальником Генерального штаба Германии. При этом явный намек на мужчину крупного телосложения и упитанности, чем Гинденбург выделялся.

Глава тридцать первая

Становится ясно, что хочет регент Российской империи

Глава тридцать первая

В которой становится ясно, что хочет регент Российской империи

Берлин. Тиргартен. Здание Большого Генерального штаба

11 марта 1917 года

(Берлин. Мост Мольтке и здание Большого Генерального штаба — справа)

Что генерал Людендорф терпеть не мог — так это аврала. Будучи человеком сверхорганизованным и сверхответственным, требовал такого же отношения к делу от подчиненных. Но сегодня рано утром его разбудил неурочный звонок начальника и друга — генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга. И вот он ехал на рабочее место на целых полтора часа ранее принятого времени. Приятного в этом казалось мало. Всё, что он успел: быстро собраться и сделать несколько глотков кофе (начальство его уровня могло себе позволить натуральный напиток, в то время как вся страна пила ячменный эрзац). И теперь авто слишком неспешно (как казалось генералу-квартирмейстру) везло его на рабочее место.

При Гинденбурге генерал от инфантерии Эрих Фридрих Вильгельм Людендорф занял свое законное ведущее положение в структуре Большого Генерального штаба Германской империи: он возглавил структуру под названием «отдел IIIb». Создание такого подразделения Генштаба было полностью его инициативой и заслугой. Главная идея генерала была в том, чтобы собрать под одну крышу три главные спецслужбы империи: разведку, контрразведку и политическую полицию. Во-первых, это рационально с целью упорядочения их работы и исключения пересечений интересов и контрпродуктивной конкуренции там, где ее следовало бы избежать. Во-вторых, назрела необходимость расширить сферу шпионской деятельности, ибо сосредоточенность разведки на всего двух главных направлениях (Франция и Россия) казалось генералу совершенно недостаточным. Спросите про Британию? До Людендорфа и создания отдела IIIb империей, над которой никогда не заходит солнце, занималась военно-морская разведка. И именно подобный бардак в столь ответственном деле Эриха не устраивал категорически. Кроме того, генерал достаточно рано понял, что от внутренней обстановки в стране победа зависит не менее, чем от точных разведданных про намерения противника. особенно его беспокоили местные социал-демократы, имеющие давние связи с Лондоном. Обвинить их в шпионаже не получалось — социал-демократы Германии в начале войны заняли патриотические позиции, за что критиковались их пролондонскими коллегами, тем же русским Ульяновым-Лениным, который (по мнению Людендорфа) был британским агентом. Это было ошибочное мнение. Вождь большевиков умудрялся «проскользнуть меж капель дождя». Партия большевиков получала деньги от всевозможных антигосударственных сил: больше всего в его организацию вложили средств даже не различные разведки, а собственные богачи — староверы, сводившие с царской фамилией таким образом счеты. Деньги в партию от иностранных государств поступали, но в значительных объемах уже после Февральской революции. И деньги шли как из Лондона (через Литвинова) так и из Франции (через Свердлова) и Германии (через Ганецкого), позже и из США (через Троцкого). А ранее и из Японии. При этом сам Ленин ни у кого денег вроде бы не брал. Самое интересное, что Временное правительство пыталось выставить будущего вождя революции германским агентом, но убедительных доказательств собрано так и не было.

Но вот Mercedes Knight[1] еще довоенного, двенадцатого года выпуска, профырчал, преодолевая мост, и вкатилось во внутренний дворик Большого Генштаба. Массивное здание давило на вошедшего своей мрачной надменной основательной красотой, но генералу было не до архитектурных впечатлений, он спешно проследовал в кабинет своего высокого и весьма крупного начальства. Адъютант фельдмаршала приветствовал вошедшего и сообщил, что его уже ожидают. Людендорф вошел в кабинет, в котором кроме Гинденбурга находился и его подчиненный, оберст Николаи, который при появлении шефа вскочил и вытянулся в струнку.

— Проходи, Эрих, мы без тебя не начинали. — поздоровавшись, произнес маршал, оценил реакцию генерала, после чего продолжил:

— Фрау Доктор вернулась из Стокгольма. Она привезла весьма интересные сведения, которые необходимо обсудить. Подробности доложит полковник. И да, это я приказал сообщить мне, как только этот агент вернется из Швеции.

Людендорф вздохнул. Если бы он мог, то Гинденбург ничего бы об отправке этого агента в Стокгольм не знал бы, так всегда надежнее. Но такие контакты, в первую очередь, решение политическое. И не ставить высшее руководство Рейха (к которому Гинденбург, без сомнения, относился) стало бы неразумным шагом. Правда, росли риска провала. Но Эльсбет вернулась. И это уже хорошо!

Фрау Доктор, она же Эльсбет Шрагмюллер, заслуженно слыла женщиной во многом уникальной. То, что именно она направилась в Стокгольм — стало делом случая, но весьма удачного. Эта дама, которой еще не исполнилось и сорока лет[2] отвечала за разведывательную деятельность в Британии и Франции, возглавляла центр в Антверпене, где фактически руководила школой агентов, засылаемых на острова и завербованных в самых различных ситуациях. При этом она одинаково эффективно работала с лицами обоих полов: как с мужчинами, так и с женщинами. И ценность ее работы признавалось не только ее непосредственным начальством: Гемппом и Николаи. В свое время она стала первым доктором политологии в Германии, точнее, первой женщиной, получившей высшее образование и защитившей научную степень. Под именем графини де Лувен она разъезжала по Франции, собирая информацию для Генерального штаба Германии. Правда непосредственно работать в структуре генерального штаба стала в оккупированной Бельгии, где поначалу занималась переводами на немецкий писем бельгийских солдат. Тут она показала себя весьма толковым специалистом тайных дел и ее карьера в отделе IIIb Генерального штаба Германской империи стала стремительно идти вверх. Сейчас она отвечала не только за разведывательную деятельность на территории двух важнейших врагов Германии — Франции и Британии, но в нагрузку получила и Скандинавское направление: Данию, Швецию с