class="a">[48]. Но, как я сказал тебе, о господин мой, я, в свою очередь, подчиняюсь этому кольцу; и как бы велика ни была моя сила, я подчиняюсь тому, кто обладает им, как дитя подчиняется матери своей. Однако позволь мне предупредить тебя, что, если ты, по несчастью, потрешь кольцо не один раз, а два раза подряд, ты заставишь меня разжечь огнем ужасные имена, выгравированные на этом кольце. И тогда ты безвозвратно потеряешь меня.

В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ДЕВЯТЬСОТ ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ НОЧЬ,

она сказала:

А если ты, по несчастью, потрешь кольцо не один раз, а два раза подряд, ты заставишь меня разжечь огнем ужасные имена, выгравированные на этом кольце. И тогда ты безвозвратно потеряешь меня.

И, услышав это, Маруф ответил голосу, что раздавался из сердолика:

— О великий и могущественный Отец Счастья, знай, что я спрятал слова твои в самом надежном месте моей памяти. Но для начала скажи, кто запер тебя в этом сердолике и кто подчинил твою силу, кто мастер кольца?

И джинн ответил изнутри сердолика:

— Знай, йа сиди, что место, где мы находимся, является древним сокровищем Шаддада бен-Ада, строителя знаменитого города Ирама Многоколонного[49], ныне лежащего в руинах. А я в этом городе был рабом правителя Шаддада. И именно его кольцо ты нашел, и оно теперь у тебя, а я с тех давних пор заперт в его кабошоне.

Так бывший сапожник с Красной улицы в Каире, починявший старую обувь, стал обладателем кольца, которое ранее принадлежало героическому и гордому Шаддаду, наследнику потомков Нумруда[50], и он захотел без промедления испытать чудесные свойства, скрывавшиеся в кольце. И он сказал тому, кто был в сердолике:

— О слуга кольца, не мог бы ты вынести из этой пещеры на землю, к свету, спрятанные здесь сокровища?

И голос Отца Счастья ответил:

— Несомненно, и это как раз то, что мне легче всего!

И Маруф сказал ему:

— Раз уж это так, я прошу тебя взять все богатства и сокровища отсюда, не оставляя для тех, кто может прийти после меня, даже следа этих сокровищ!

И голос ответил:

— Слушаю и повинуюсь! — а затем воскликнул: — Эй, ребятки!

И Маруф тут же увидел, что перед ним возникли двенадцать очень красивых юношей с огромными корзинами на головах. И, сначала став между рук удивленного Маруфа и припав к земле, они тут же поднялись и в мгновение ока вынесли наверх несколькими партиями все сокровища, содержащиеся в трех подземных комнатах. И когда закончили эту работу, они снова явились, чтобы воздать должное Маруфу, и, еще более прекрасные и очаровательные, исчезли так же, как и появились.

Тогда Маруф, находясь на грани удовлетворения, повернулся к обитателю сердолика и сказал ему:

— Замечательно! Теперь я хочу, чтобы все эти сокровища были погружены в сундуки, на мулов с погонщиками мулов и на верблюдов с погонщиками верблюдов и перевезены в город Хотан, столицу королевства Хотан!

И раб, запертый в сердолике, ответил:

— По твоему приказу! Нет ничего проще!

И он закричал — и тотчас перед Маруфом явились мулы и погонщики мулов, верблюды и погонщики верблюдов, множество сундуков и корзин и шестьсот великолепно наряженных мамелюков, прекрасных, как луны. И за меньшее время, чем нужно, чтобы закрыть глаза и открыть их, они нагрузили всех вьючных животных сундуками и корзинами, предварительно заполнив их золотом и драгоценностями, и выстроили мулов и верблюдов караваном. А молодые мамелюки вскочили на своих прекрасных коней и выстроились вдоль каравана.

И тогда бывший сапожник сказал слуге кольца, которое ранее принадлежало Шаддаду, наследнику потомков Нумруда:

— О Отец Счастья, теперь я желаю получить от тебя тысячу других вьючных животных, нагруженных шелками и драгоценными тканями из Сирии, Египта, Греции, Персии, Индии и Китая.

И джинн ответил, что слушает и повинуется. И тут же тысяча верблюдов и мулов, груженных этими тканями, предстали перед Маруфом и выстроились в линию за первым караваном, также в окружении молодых мамелюков на конях, которые были так же великолепно одеты, как и их собратья.

И Маруф обрадовался и сказал обитателю кольца:

— А теперь, прежде чем мы тронемся в путь, я хочу поесть. Так что сооруди шелковый шатер и подай мне подносы с изысканной едой и прохладительными напитками.

И это было немедленно выполнено. И Маруф вошел в шатер и сел перед блюдами как раз в тот момент, когда добрый феллах вернулся из деревни. Бедняк пришел, неся на голове деревянную миску, наполненную чечевицей в масле, под левой подмышкой у него был черный хлеб с луком, а под правой — мешок с овсом для лошади. И он увидел перед своим домом потрясающий караван и шелковый шатер, в нем сидел Маруф в окружении расторопных рабов, которые прислуживали ему, в то время как другие рабы стояли позади него, скрестив руки на груди. И феллах был чрезвычайно удивлен и подумал: «Наверняка сюда во время моего отсутствия прибыл какой-то царь, которому предшествовал первый встреченный мною гость. Как жаль, что я не подумал зарезать двух своих кур и приготовить их на коровьем масле!» И он все же решил сделать это, хотя и с опозданием, и хотел было пойти за двумя курами, чтобы зарезать их и предложить царю, приготовив на коровьем масле.

В эту минуту Шахерезада заметила, что брезжит рассвет, и со свойственной ей скромностью умолкла.

А когда наступила

ДЕВЯТЬСОТ ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Он все же решил сделать это, хотя и с опозданием, и хотел было пойти за двумя курами, чтобы зарезать их и предложить царю, приготовив на коровьем масле. Но Маруф увидел его и позвал к себе. И в то же время он сказал рабам, которые прислуживали ему:

— Приведите его ко мне!

И они подбежали к нему и отнесли его в шатер вместе с миской чечевицы, луком, черным хлебом и мешком с овсом. И Маруф встал в его честь, обнял его и сказал:

— Что ты там принес, о мой собрат по бедности?

И бедный феллах был удивлен, что к нему так вежливо обратился такой важный человек, что он разговаривает с ним таким тоном и называет его своим собратом по бедности. И он сказал себе: «Если он бедняк, то кто же я?» И он ответил:

— Я принес еду для гостеприимной трапезы, о господин мой, и еду для твоего коня. Но извини меня за неосведомленность мою, потому что,