своего места, указывая на арену, где Черничка в резком повороте низко пригибается, ее задние ноги напряжены, а грива развевается в воздухе, который она быстро оставляет позади.

– Держи ее, Кейд! – кричит Ретт, тоже вскакивая на ноги.

Я смотрю на Кейда. Каждое его движение остается плавным и сбалансированным, пока Черничка отрезает путь корове и направляет ее прямо в загон к остальным. Я не знаю, как ведется подсчет очков, поэтому не понимаю, хорошо это было или нет, но я остаюсь под впечатлением. Вместе с Люком мы подскакиваем и начинаем аплодировать. Мальчик радостно поднимает на меня глаза, радуясь за папу.

– Правда он был хорош, Уилла?

– Люк, он был лучше всех! А ты видел Черничку? Она великолепна! У нас все получилось. – Мы стукаемся кулаками, и я замечаю брошенный на меня вопросительный взгляд Ретта, но игнорирую его. Я не знаю, как много Саммер ему рассказывает, и мне не нужно, чтобы каждый знал, что я по уши влюблена в Люка и вот-вот также полюблю его отца.

– Мы можем пойти к нему?

– Конечно, можем. Парни, вы идете? – спрашиваю я у Ретта и Джаспера.

– Естественно, – отвечает Ретт. – Пойдемте похлопаем старика по заднице за то, что он устроил такое хорошее шоу.

– Завтра ему, наверное, понадобится массаж, – добавляет Джаспер.

– Уилла сможет сделать, – небрежно замечает Люк.

И мы все замираем.

Ретт похож на чертова пса, которому досталась кость.

– Да? А Уилла с твоим отцом менялись местами во время массажа?

– Нет, только кроватями.

Мне не хватает воздуха, а Джаспер прикрывает рот ладонью.

– Я подхватила желудочную инфекцию, и Кейд предложил мне свою комнату на одну ночь, чтобы мне было близко до ванной, – объясняю я.

– Да. Но разве он не делал тебе массаж в ту ночь, когда вы танцевали на кухне? – Люк говорит это так невинно, но мои глаза все равно вылезают из орбит.

– Это… Это… – я смотрю на Люка.

– Что?

Я чувствую, как грудь заливает краской, а затем кладу руку Люку на плечо и отворачиваю от дяди, которому происходящее доставляет слишком большое удовольствие.

Закрыв ладонями уши Люку, я наклоняюсь к Ретту:

– Осторожно, Итон. Я знаю, где ты живешь.

– Да? И что ты же ты сделаешь? Придешь и выпьешь бутылку шампанского на задней террасе? Заплетешь себе косу и устроишь бой подушками с Саммер?

– Это я тебе заплету косу. А потом отрежу ее и надену как ожерелье за твои издевательства.

Он ухмыляется:

– Ты жестокая, Уилла. В этом твоя прелесть.

Я качаю головой и отворачиваюсь, безуспешно пытаясь сдержать улыбку на губах.

Мы спускаемся с трибун и идем вдоль ограждения к зоне подготовки. Парни все еще не спешились, но пиво уже распито, слышны болтовня и смех.

Заметив Кейда, Люк бросается к нему:

– Папа!

Лицо Кейда расплывается в лучезарной улыбке, когда он тянется вниз и втаскивает мальчика в упряжь перед собой. Он крепко обнимает его, и мое сердце сжимается при взгляде на его напряженные бицепсы.

– Отличная работа, – говорю я, рукой подзывая парней.

Ретт и Джаспер подходят следом, с силой пожимают Кейду руку и так хлопают его по спине, что даже со стороны на это больно смотреть.

– Вы придете сегодня отпраздновать нашу победу? – с улыбкой спрашивает Лэнс.

– Не-а. Извини, чувак, – отвечает Кейд, коротко кивнув в сторону Люка.

– Я могу взять Люка, – предлагает Ретт. – Мне нужно выспаться после стольких путешествий.

Кейд качает головой, явно не желая идти куда-то и используя Люка в качестве оправдания.

– А как насчет тебя, Ред? – спрашивает Лэнс, и я заметно вздрагиваю, потому что это прозвище ассоциируется у меня с Кейдом. Кажется, что только он может так называть меня.

Я поднимаю взгляд на Кейда: его челюсть сжата, зубы скрежещут, а на губах застыла гримаса.

И отмахиваюсь от ковбоя:

– Нет. Все нормально.

– Сегодня твой выходной, Уилла. Ты должна пойти, – отрезает Кейд.

Я слегка отступаю назад, глядя на него. Такое чувство, будто он только что дал мне пощечину. Как будто он пытается свалить меня на кого-то другого. Но он и сам не выглядит довольным.

В некоторые дни он ужасно много работает, и от раздражения я недоверчиво качаю головой.

Я чувствую себя безрассудной. Немного злобной. Я не горжусь этой стороной своей личности, но она все равно есть. Я злюсь, и я мщу.

– Спасибо за разрешение, Кейд, – говорю я, наблюдая, как Джаспер снова теребит поля своей шляпы, а Ретт смотрит на меня во все глаза. Я поворачиваюсь к Лэнсу. – Раз уж босс дал добро, то да. Давай сходим куда-нибудь.

В ответ он улыбается, точь-в-точь мальчик из соседнего двора.

– Хорошо, ковбойша. Поехали.

Он указывает длинной рукой в сторону трейлеров, припаркованных сзади.

Я вдыхаю сухой воздух прерий и наблюдаю за тем, как двигается его тело. Совсем не мой типаж.

Потому что, видимо, мой типаж – это задумчивый ковбой-засранец, чье красивое лицо мне сейчас хотелось бы растоптать каблуком сапога.

Но потом мне захотелось бы поцеловать его.

Только подойдя к Лэнсу, я оглядываюсь. Кейд все еще в седле, и его взгляд сосредоточен на мне.

Я выжидаю мгновение в надежде, что он что-нибудь скажет. Попросит меня остаться. Попросит меня пойти с ним домой. Мне нравится, когда он говорит «дом», как будто это наш дом.

Но он этого не делает.

Поэтому я ухожу.

20

Кейд

Я ненавижу себя. Хочу вернуть все назад, перекинуть Уиллу через плечо и утащить домой.

Туда, где ей самое место.

Но я свел ее с замечательным парнем, потому что убедил себя, что трахать няню – что-то за гранью.

Не нужно быть психологом, чтобы понять: проблема кроется во мне. Проблема в моей неуверенности. Если я не смог осчастливить женщину из маленького городка, которая была моего возраста и отчаянно хотела меня, то, черт возьми, как я мог сделать счастливой Уиллу?

Уход Талии ударил по моему самолюбию. Хотел бы я сказать, что скучаю по ней, но, скорее всего, я просто злюсь, из-за того что она предпочла мне других мужчин. Я проиграл. Я не соответствовал ей. И хоть она была мне не по сердцу, я старался изо всех сил быть хорошим мужчиной рядом с ней.

Но Уилла мне по сердцу. И я не хочу этого, но ничего не поделаешь.

Боже, я так старался невзлюбить ее, потому что понравься она мне, я бы стал наслаждаться ею. И после нескольких недель, проведенных в одном доме, и наблюдая за тем, как она становится для моего сына самым