Я заглянул Табите в глаза и понял, что она не врет.

Да, конечно, женщины обладают удивительным умением обманывать. Наверное, это у них в крови, это умение помогает им выживать, помогает им обойти многие неприятности, которым они подвергаются в мире, где правят мужчины. Однако сейчас… Нет, нет, она не врет.

— Ты хотел этого, — сказала Табита. — Ты это получил. Вот сейчас стой тут и думай.

Наверное, в голосе ее должно было слышаться злорадство. Вот только не было его там. Одно сочувствие.

Сочувствие?

— И это все? — с иронией спросил я. — Более никаких секретов у вас за пазухой не осталось?

— А этого мало? Подумай хорошо В этой пробирке находится мощь, способная принести вреда больше, чем самое лучшее из придуманных до сих пор людьми оружие. И пусть назначение его состоит в том, чтобы убрать следы жизнедеятельности человека, очистить планету от мерзости, которой ее завалили, на самом деле оно запросто может заодно и уничтожить разумную жизнь. Всю, какая в данный момент существует на этой планете. Представь, как это может произойти.

— Как? — машинально спросил я.

— Подумай, хорошо подумай.

И тут это случилось. Я наконец-то понял, что именно мне сказали. Перед моими глазами, одна за другой, словно в детском калейдоскопе, стали пробегать картины возможного ближайшего будущего. Ураганные ветра, резкое похолодание, свет, который будет резать глаза так, что придется носить темные очки, причем именно нам — нестандартам. Древние же чистюли смогут снять свои светособирающие линзы. Они будут им не нужны: А ещё — воздух. Сейчас древние чистюли могут дышать только потому, что фильтры, через которые они получают воздух, убирают отравляющие вещества. Какие фильтры спасут от слишком чистого воздуха, от воздуха, слишком насыщенного кислородом? И если таких фильтров нет, то как этот воздух повлияет на нас, нестандартов? Не окажется ли он для нас смертельно опасным?

Кстати, о нестандартах.

Есть еще и ракулы. На первый взгляд, проблема воздуха для них не имеет большого значения. Они могут дышать как на суще, так и под водой. И таким образом, скорее всего ракулы просто уйдут в глубину, перестанут показываться на поверхности. Спасет ли их это? Возможно, возможно… Но кто знает?

Кстати, насчет моря… Часть его начнет стремительно замерзать, а суша будет увеличиваться: Появятся другие виды растений. Но это — потом. А сначала будут безумные ветры и еще многое, многое другое.

— Получается, если разбить эту ампулу, то выиграют одни древние чистюли? — спросил я. — Вероятно, плохо придется даже обыкновенным чистюлям.

— Вполне возможно, — сухо сказала Табита. — Вполне возможно. Хотя кто может точно предугадать, чем это закончится? В теории можно построить любую систему, а на практике, из-за какого-то крошечного неучтенного фактора, все может оказаться совсем по-другому.

— И значит…

— Подумай, — сказала Табита. — Теперь у тебя есть занятие. Не правда ли, теперь можно забыть о скуке нашего путешествия? Есть тема для размышлений, для долгих размышлений. Мне же, похоже, придется растащить этих двух спорщиков, иначе они и в самом деле передерутся.

Она была права. Тискальщик и Пес, уже некоторое время разговаривавшие на повышенных тонах, теперь перешли на личности. Тискальщик назвал Пса «блохастой, грязной псиной» и «жалкой, тупоумной дворнягой», получив взамен «ничтожного, выжившего из ума ренегата», «изнеженного старца, страдающего разжижением мозга», «предназначенного к немедленному уничтожению в силу своей полной никчемности реликта».

— Подожди, — попросил я. — Еще один вопрос… — Ну, говори, — нетерпеливо промолвила Табита.

— Тот покупатель, которому мы везем эту пробирку, он — древний чистюля?

— Не знаю. Да какая, собственно, разница?

— Ты так думаешь?

— Конечно. Пробирка — оружие. И в ней заинтересованы все, кто обладает достаточной властью, достаточной силой, чтобы ее удержать в руках, защитить от других конкурентов. Не имеет никакого значения, кто именно желает ее купить.

— Но если это древний чистюля…

Она усмехнулась.

— Ты думаешь, он ее сейчас же и разобьет?

— Кто ему в этом помешает?

— Все значительно сложнее, — сказала Табита. — Подобное оружие является оружием только до тех пор, пока его не применили, пока им можно кого-то шантажировать.

— Но древний чистюля…

— Нет. А зачем ему это нужно? Тот, кто может купить себе эту пробирку, не нуждается в больших потрясениях. Он разобьет ее лишь в самом крайнем случае, причем только если будет твердо уверен, что на этом выиграет. Кто может выиграть от наступления времени большого потопа? Не могу представить себе такого.

— А если…

— Мне некогда, — сказала Табита. — Я пошла усмирять этих двух спорщиков. А ты пока подумай, подумай… Потом можешь подойти и задать мне еще одну порцию вопросов. А сейчас…

Она буквально бросилась к Тискальщику и Псу. К этому времени те уже замолчали и теперь лишь молча сверлили друг друга разъяренными взглядами. Похоже, теперь бранные слова их уже не удовлетворяли. Они явно прямо сейчас собирались устроить настоящий поединок, по всем правилам дуэльного искусства.

Вот только никакого поединка на самом деле не будет. Табита их успокоит и помирит, как делала это уже не раз. У нее в подобном есть большой опыт. Я снова посмотрел на ракула. Знал бы тот, какую бомбу везет этот корабль. А может, он это и знает, теперь, после рассказа Табиты? Если он способен со мной телепатически разговаривать на расстоянии, то почему бы ему и не слышать то же, что слышу я? Проще говоря, почему бы ему не шпионить с помощью моих ушей и глаз?

А смысл? Что он может сделать в одиночку? Друзья его уплыли прочь. И скорее всего такое «подсматривание и подслушивание» невозможно без моего согласия. Нужно, чтобы я тоже захотел с ним телепатически соединиться.

Нет, получается, в этом отношении я встревожился совершенно напрасно, кстати, как там наши вояки? Я оглянулся.

Табита уже стояла между спорщиками и что-то вполголоса им втолковывала. У Тискальщика лицо было пристыжённое, а Пес, опустив голову, смотрел в сторону. Хвост его нервно подрагивал.

Молодец, девчонка. Немного погодя спорщики опять начнут свою ссору, но с этим узко, похоже, ничего не поделаешь. Расхождение характеров.

Два старых врага, спорящих до хрипоты на бочке с порохом.

Я поежился.

Вот именно… Причем фитиль у этой бочки, вполне возможно, уже дымится. Он еще длинный, и какое-то время на споры есть. Вот они и занимаются всякой чепухой. Пока на нее есть время…

С другой стороны, а что им еще делать? Бегать по палубе и рвать на себе волосы? И каким образом это поможет делу? Кроме того, они точно уверены, что ампула разбита не будет. Уверили в этом себя за то время, в течение которого знают о ее существовании.