Неясным оставалось лишь одно. Как он, оставаясь полупогруженным в воду, умудряется издавать все эти хихиканья, вздохи и прочие свойственные людям звуки?

Может, спросить у него об этом? — Не со всеми, — отхихикавшись, признался ракул. — Не со всеми. Как я понимаю, самочка относится к твоему племени. Таким образом, вас на борту корабля двое, и это, несомненно, дает вам преимущество перед остальными. Не желаешь им воспользоваться? — Пока нет. А ты хотел бы посеять на корабле рознь?

— Возможно. Однако ты слишком для этого умен. Хотя я не теряю надежды. Вдруг мои слова не пропадут даром?

— И даже этого не скрываешь.

— А зачем? Ты и сам прекрасно знаешь, что я говорю правду. Вы, нестандарты, должны вырваться из-под владычества древних чистюль просто для того, чтобы ощутить себя действительно расой, поверить в свою силу. А иначе вы так на всю жизнь и останетесь на положении рабов.

— Ты забываешь об одной вещи, — сказал я. — Об одном маленьком отличии.

— Каком же?

— Размножение. Вы, ракулы, способны размножаться. Нам для того же самого необходим взраститель. Как все мутанты, мы стерильны. Проще говоря, без древних чистюль мы не сможем размножаться. Ракул хмыкнул.

— Я же не подговариваю тебя уничтожить древних чистюль. Я просто говорю, что они не должны считать вас своими рабами. И если дело только в размножении… Что ж, пусть чистюли возятся с вашими генами, пусть они отбирают материал у самых жизнеспособных нестандартов, пусть пытаются его как-то улучшить… Но под вашим внимательным руководством. Понимаешь? Откуда ты знаешь, может быть, они уже давно могли бы вернуть вам способность размножаться? Может быть, они уже давно могли бы производить размножающихся нестандартов, но понимают, что это освободит вас, даст возможность обходиться без их руководства. Как, согласен ты с моими словами? Вот тут уж вздохнул я.

Кажется, он был неисправим. Похоже, он вбил себе в голову, что может напичкать меня каким-то своими идеями.

— Почему ты молчишь? — спросил ракул. — Ты обдумываешь мои слова или решил со мной более не разговаривать.

— Скорее последнее, — сказал я.

— Вот как? А почему?

— Не люблю, когда меня считают болваном. И если ты хочешь далее со мной общаться, давай-ка прекратим разговаривать на подобные темы.

— Хорошо, раз ты не хочешь… Давай прекратим. Но сначала давай я тебе скажу одну вещь, и более мы к этому разговору возвращаться не будем.

— Ну? — сказал я.

— Очень простая мысль. Что бы мы ни делали, как бы себя ни вели, все равно для чистюль и особенно для древних чистюль мы останемся монстрами. В то время когда на самом деле монстрами являются они.

— С чего бы это?

— А как еще назвать тех, кто погубил целый мир? Ты уже забыл, что это именно по их вине начался большой потоп? Если бы не их наплевательское отношение к окружающему миру…

— Ну все, — сказал я. Это я уже слышал, причем не раз, в одной виртуалке. Есть такое хранилище информации, запрещенное, конечно…

— Вот именно — запрещенное. А кем запрещенное? Чистюлями! И это вполне логично. Никому не нравится, когда его прямо в глаза называют преступником. Даже если при этом говорят чистейшую правду…

— Но почему преступниками? — ехидно спросил я. — Если разобраться, то вы, ракуяы, ничуть не лучше. Так же как и древние чистюли, вы стремитесь к мировому господству. А как этого можно достигнуть? Любыми возможными средствами, вплоть до уничтожения других мыслящих, целых рас. Не так ли? Чем вы отличаетесь от чистюль? Только возможностями?

— И все же мы от них отличаемся, — сказал ракул. — Да, мы готовы и мы будем уничтожать другие расы, но никогда мы не пытались и не будем пытаться убить целую планету. Древним чистюлям это удалось. Пойми, не будь у планеты своих механизмов защиты, она бы уже давно превратилась в труп. Планета-труп. Каково? И все благодаря древним чистюлям. Согласен?

— Они не ведали, что творили.

— Так ли? Поройся в старых документах, посети сетевые хранилища информации. Там есть все. Уверяю, они прекрасно знали, что делают, и не начнись большой потоп…

Стоп, стоп… а ну-ка…

— Погоди, — сказал я. — Ты слишком уж уверенно говоришь о сети. Слишком много о ней знаешь. Тебе приходилось в ней бывать? Ты можешь в ней регулярно появляться под виртуальной личиной?

Ракул засмеялся. Вот только смех его мне показался слегка натужным. Или мне это действительно только показалось?

— И случайно эта личина не называется Хукетом? — продолжал допрашивать я.

— Нет, нет, — поспешно сказал ракул. — Никакого Хукета я не знаю и в сети тоже не бывал. Просто у меня есть знакомые-люди, и я довольно часто с ними беседую так же, как и с тобой. Ну, может, не на расстоянии, но так же. Они мне многое рассказывают, и когда я пожелал узнать о паутине, все подробно мне рассказали.

— Знакомые? — спросил я.

— Ну, не совсем знакомые. Они… гм… некоторым образом от меня зависят. Но я не собираюсь причинять им зла. По крайней мере до тех пор, пока они мне полезны. Вот от них я и узнал…

— Проще говоря, — промолвил я, — это — твои рабы.

— А почему бы и нет? Лучше иметь рабов, чем быть рабом каких-то древних чистюль.

Я нашарил в кармане портсигар. Пора было с этим разговором заканчивать. Вот он уже перешел в стадию личных оскорблений.

— Ты больше не желаешь со мной разговаривать? — Спросил ракул.

Я молчал.

— Хорошо, приношу свои извинения. Я, конечно, переборщил. Давай продолжим. Я закурил сигарету.

— Ну, хватит молчать. Я знаю, что ты меняете слышишь. Если так хочешь, давай сменим тему. Учти, я плыву за вашим судном только для того, чтобы иметь возможность с тобой поговорить.

Дым собирался под потолком в сизое плотное облачко, за стеной тихо урчал мотор, у меня в голове звучал голос ракула. Теперь в нем слышались умоляющие нотки.

— Отзовись, паршивый нестандарт. Отзовись, иначе я уплыву прочь. Даю тебе последнюю возможность. Обещаю более тебя не оскорблять.

— Хорошо, — сказал я. — Давай продолжим. Расскажи-ка для начала мне о том, как живут ваши рабы, и попытайся меня убедить, что они самые счастливые люди на свете.

— Ну а потом, — сказала Табита, — все выплыло наружу. Вульф попытался бежать в далекую страну… я не запомнила ее названия, да это и не важно, поскольку в нее он так и не попал. Экраноплан, на котором он летел, неожиданно взорвался в воздухе. В живых, как ты понимаешь, не осталось никого.

— Лаборатория? — спросил я.

— Ну да, лаборатория. Ее сразу взяли под контроль военные, под очень-жесткий контроль. Все материалы, которые Вульф не успел уничтожить, были изъяты. Все записи, пси-диски, вообще все носители информации. Кроме того, в руки военных попала и эта ампула. Вульф не успел ее взять с собой, у него просто не было на это времени. А может, он не считал ее чем-то невосстановимым? Все-таки главные формулы остались у него в голове, и он, очевидно, рассчитывал продолжить исследования, улучшить…