Начало октября на средиземноморском побережье Турции радовало по-летнему жаркой погодой. Невероятной красоты пейзажи преследовали по всему побережью Анталии от аэропорта до самой Аланьи. Змейка дороги, бегущая то вдоль моря с рядами отелей, то уходящая вглубь к заросшим зеленью городкам, петляла ведомыми только ей путями. Поля, полные урожая со смешными машинами, снующими между рядами деревьев и растений. Горы, покрытые лесом. И бездонная синь в вышине. После холодного, почти зимнего Архангельска это был нереальный контраст.

Айрин с Дэниелом доехали до самой Аланьи, до знаменитой крепости, каменной громадой возвышающейся над морем – неприступный форт на фоне безоблачного неба.

Их отель, расположившийся на ее территории – «Вилла Турка» – утопал в зелени. Каменные ступени бежали вниз, унося к пляжу сквозь цветущий кустарник с опьяняющим запахом. Деревянные стены и терраса, старинная мебель и кровать с балдахином – настоящая восточная сказка.

Каждое утро, просыпаясь, Айрин видела в свое окно необъятную гладь воды, горы, маленькие домики, приютившиеся на берегу, пронзительно голубое небо – и ее сердце замирало от восторга. Даже непривычный для ее вкуса, привыкшего к европейской еде, завтрак как нельзя лучше подходил к этому месту и являлся его гармоничным дополнением. Без всего, что она ежедневно видела, слышала и чувствовала, Турция не была бы Турцией.

На море был бархатный сезон, и туристов было достаточно много. Но им с Дэниелом каким-то чудом удавалось не видеться ни с отдыхающими, хотя отель был полон, ни с обслугой. Даже завтракали они в одиночестве. Едой, неведомо как появлявшейся в ресторане.

Вилла, находящаяся на территории замка Аланья, как нельзя лучше подходила для их расследования. По мнению Айрин, одобренному Дэниелом, человек, бывший моряком, если и мог проживать где-то на побережье Анталии, то только здесь.

Лишь провидение было не согласно с ними. Они находились в этом городе-крепости уже четвертый день, но ни на миллиметр не приблизились к цели своего визита – не нашли ни строчки об интересующем их человеке. Странностей не случалось, просмотренные архивные документы ничего не дали.

Вечером, устав от поисков, они ужинали в одном из ресторанов, непременно выбирая каждый раз новое блюдо и неизменно удивляясь его гармоничному, хотя и непривычному вкусу. А потом гуляли по набережной, всматриваясь в море на то и дело появлявшиеся огоньки прогулочных яхт и корабликов. И гадали, что же может скрываться за этими маленькими желтыми точками, появляющимися в беспросветной мгле. Хранящими за собой, как и много лет назад, людские судьбы, мечты и надежды.

Утром они смотрели архивы, а день проводили на пляже. Но когда все уже было проверено по нескольку раз, отправляться к морю стали сразу после завтрака, находясь около воды почти целый день.

– Возможно, он и не был ни моряком, ни кораблестроителем, когда жил здесь? – произнесла Айрин, в очередной раз выйдя из моря, в котором проводила все время, внезапно освободившееся в связи с отсутствием иных занятий.

– А кем тогда? – Дэниел чуть поднялся с лежака и посмотрел на нее, опершись на локоть. Стекавшие по коже Айрин капельки морской воды отвлекали его, но не так, чтобы он потерял нить разговора.

– Не знаю, но вот приехал же он в Америку и стал простым плотником… – протянула девушка.

– Так уже и возраст должен был дать о себе знать. Трудно ему было строить корабли. И он занялся более спокойным ремеслом.

– Хорошо. Пусть так. Но почему между этими событиями такая пропасть?

– Пропасть? – спросил Дэниел, внимательно взглянув на Айрин.

Он понимал – в том, что касается истории, она превосходит его, а уж в истории России – и подавно. Она часто видел, как она замолкала, когда девочки и парни на конкурсах начинали рассуждать на тему танцев, того, откуда они возникли, и кто и почему стал заниматься ими. И теперь осознавал, почему – ко всему этому у нее было особое отношение, – она вспоминала свою семью, прабабушку и то, почему не пошла по ее стопам, но все же стала заниматься этим. Он давно понял, что Айрин любит танцы. Но ей хотелось чего-то большего, чем простое восхищение публики ее плавными, оточенными движениями. И было в этом еще что-то неуловимое – то, почему она не выбрала эту судьбу. Словно боялась чего-то, хотела защитить себя. И пожалуй, он понял от чего – Айрин не желала, чтобы ее считали просто марионеткой, выполняющей нужные движения. Она мечтала жить своей жизнью.

После ее рассказа в Архангельске он четко осознал, что этот шаг был обдуманным. Она изучила многое, чтобы понять мотивы прабабушки, то, почему она отказалась от балета, в том числе и историю той страны, откуда ее родственница прибыла. Чтобы разобраться в прошлом, попытаться понять причины, почему ее прабабушка избрала другую жизнь. И выбрать свой путь.

– Дэниел, понимаешь, – протянула Айрин, – эти события в Архангельске… помещики, дворяне. Все это было до революции. То есть больше века назад. Дом в Нью-Йорке пустует меньше тридцати лет… хотя коммунальная компания видела его собственника около десяти лет назад. Что-то все в этой истории не сходится.

– Возможно, нашего героя уже давно нет на этом свете. А в Нью-Йорке, в его городской квартире, жил кто-то из его семьи. Соседи же не берутся описать ее обитателя. Пусть мы примерно знаем, как выглядел Вандеринг, но родные люди похожи. А потом жилец переехал и новых не появилось. У проживавшего не обязательно же должны быть права на квартиру?

– Конечно, нет. Он мог жить в ней, и не являясь собственником. Просто вносил деньги, чтобы не было долгов по коммунальным платежам. Я думала об этих временных несостыковках еще в Архангельске. Жилец мог быть кем угодно, имея ключ и не встречая возражений со стороны собственника. Внуком нашего Вандеринга. Или племянником. Сделок по квартире не оформлялось, и Винд Вандеринг до сих пор числится ее владельцем.

– А если хозяина не было на этом свете, то и возражать некому. Так? И наш таинственный племянник мог делать, что ему хочется, – продолжил за нее Дэниел.

– Есть один не очень понятный момент. Я искала возможных наследников. Но ничего – на территории США, конечно. Запись о смерти Винда Вандеринга тоже отсутствует. Я говорила об этом еще в первый твой день в Мэджик Индастриалс.

– Я помню, – Дэниел чуть кивнул и задал вопрос: – Получается, если их нет на территории США, то и в другой стране – тоже?

– Нет, это не равнозначно, – Айрин отрицательно головой.

– Получается, что Вандеринг мог сложить голову где угодно. А наследник просто не стал заморачиваться переводом собственности на себя. Мы не знаем, что это за люди. И что ими двигало.

– Возможно, ты и прав. Но что тогда мы будем делать дальше? Искать его родственников? Но где? – Айрин задумчиво чертила на песке узоры пальцем ноги, а тот чуть обжигал кожу и отгонял все мысли. Думать о деле не хотелось совсем. Хотелось просто загорать, купаться в море, а к вечеру выбираться к ужину в ресторанчики на набережной, чтобы есть удивительно вкусную еду и смотреть, как волны упорно накатывают на берег, стараясь утащить его в морскую пучину.