конфликтная ситуация, поскольку абсолютной истиной является то, что центральное правительство совершенно забыло о существовании этого региона. Средств связи там практически не существует, шоссе находятся в плачевном существовании, а просёлочных дорог очень мало. Необходимо подумать о комплексном плане, который предусматривал бы строительство подъездных дорог к центральным шоссе, строительство школ, больниц, создание кооперативов и отделений Аграрного банка на местах».

Сообщалось также о том, что после засады, устроенной партизанами в ходе проведения операции «Три “Лебедяˮ», численность армейских подразделений в этом регионе утроилась, и началось самое масштабное преследование РВСК за всю их 16-летнюю историю. А тем временем 170-километровый марш крестьян уже подходил к концу, и они вплотную подошли к городу Нейва. Последний отрезок пути от Бальсильяса до Нейвы, проходящий через Санта Элену и Платанильял, был наиболее тяжёлым, поскольку идущие покинули пределы плодородных земель Эль Пато. Немногочисленность придорожных деревьев, которые могли дать тень, жар от нагретых солнцем камней – всё это привело к тому, что крестьяне были вынуждены попросить выделить им несколько автобусов, для того чтобы на них добраться до столицы департамента. С заходом солнца крестьяне расположились спать прямо в коридорах канцелярии губернатора департамента Уила[57].

Возглавляли этот утомительный переход несколько женщин. Одна из них с горечью заявила: «Мы пришли сюда из Эль Пато в поисках земли и работы, поскольку там нас всего этого лишили. После того как мы там как следует потрудились и вырастили то, что нам удалось, в надежде собрать урожай фасоли и маиса, когда мы уже начали заготавливать продукты для себя и для домашних животных, на нас обрушились репрессии армии, которая нахлынула со всех сторон, и мы уже не смогли больше терпеть. Поэтому мы все ушли оттуда. У них нет никакой жалости к крестьянину». В 1965 г. один из очевидцев проведения «Операции Пато» говорил почти то же самое: «Весь урожай фасоли был потерян в одночасье. В некоторых домах остался уже собранный урожай. Крестьянам они сказали, что если кто желает, то, пожалуйста, может вернуться, но никто не осмелился сделать этого из-за страха быть арестованным или убитым, и потому всё наше имущество пропало. Никто не захотел вернуться, даже несмотря на обещание властей дать всем документы на право собственности на землю с возможностью последующей её продажи…»[58].

В Нейве правительство запретило всем приближаться к месту, где расположились крестьяне из Эль Пато, силой не допустив к ним отцов, матерей, братьев, дядьёв и других родственников вынужденных беглецов. Единственными лицами, кто получил возможность пройти к ним, были представители Красного Креста. «Не вся церковь находится сейчас с бедными классами нашей страны», – сказал епископ Нейвы Рафаэль Сармьенто Перальта в заявлении, подписанном священниками, в котором анализировались причины массового исхода крестьян из региона Гуаяберо и Эль Пато.

«Почему же всё это произошло?» – задаётся вопросом в своей заметке, опубликованной в El Tiempo, генерал Валенсия Товар, имея в виду то обстоятельство, что регион Эль Пато занимается войсками уже второй раз. И он сам отвечает на этот вопрос так: «Просто потому, что военная операция сама по себе не решает проблему существования партизан. Она всего лишь загоняет её внутрь, и если она не сопровождается широким комплексом реабилитационных мероприятий, которые призваны решить социально-экономические вопросы, то партизанское движение непременно возрождается вновь. Это и имело место в Эль Пато после первого занятия данного региона армией. План, разработанный военным командованием в 1964 г. и принятый правительством, не получил ни обещанного финансирования, ни помощи со стороны других государственных структур. Продвигалось только строительство шоссе, да и то только силами военных инженеров, но крайне медленно, насколько позволяли незначительные финансовые средства, выделенные на эти цели. Десять лет спустя, в 1974 г., к этому плану вернулись вновь. Он был разработан армейским командованием и правительством Уилы. Однако его реализация длилась ровно столько, сколько это посчитали нужным местные чиновники. И потому партизанский бастион продолжал существовать и далее. Рейды, набеги, грабежи, которые исходили оттуда, – вот то, что вынудило армию занять эту территорию снова и что снова привело к массовому исходу крестьян и к катастрофическим социальным последствиям. Будут ли на этот раз проведены работы по созданию необходимой инфраструктуры в этом регионе, т. е. сделано то, что ещё 15 лет назад выдвигалось в качестве одной из важных целей?»[59]

Президент Турбай Аяла сказал по этому поводу практически то же самое, что заявил в 1964 г. президент Гильермо Леон Валенсия: «Армия будет в Эль Пато…». Кроме того, президент Турбай Аяла изрёк одну из своих исторических фраз: «В Лас Перлас не было никакой бомбардировки, это просто сплетни некоторых газетных писак».

Васкес Каррисоса, председатель Комитета по защите прав человека, выразился весьма определённо: «Результат, который не учли военные стратеги, – это массовый исход крестьян. Большими группами шли по каменистым дорогам к Нейве мужчины, женщины и дети. Это напоминало то, что творится сейчас в некоторых азиатских странах… То, что должно было быть “внезапной операциейˮ, обернулось ещё одной крестьянской проблемой»[60].

Что же произошло со «Снайпером» и его людьми после проведения этой операции, охватившей важнейшие регионы страны? То же самое, что имело место и в 1964 г., когда была проведена «Операция Маркеталия», то же самое, что было в 1965 г. после его отступления из Риочикито, – он покинул сцену, для того чтобы после создать новую зону влияния в Ла Урибе в департаменте Мета.

14 сентября 1980 г. министр обороны, генерал Луис Карлос Камачо Лейва, в связи с обсуждением возможных последствий принятия закона об амнистии, представленным правительством президента Турбая Аялы, заявил о том, что в Колумбии насчитывается в общем 1812 партизан, из них около 1000 – вооружённых. «РВСК– 773 бойца, из них вооружённых – 408, М-19—531 боец, из них вооружённых – 288, Рабочая самооборона – 20 бойцов, из них вооружённых – 15, Народно-освободительная армия – 60 бойцов, из них вооружённых – 50, Народно-освободительная армия – Команда “Педро Леон Арболедаˮ http: // left.ru/2010/3/alape196.phtml? print – _ftn28– 390 бойцов, из них вооружённых – 220, Армия национального освобождения – 38 бойцов, из них вооружённых – 36»[61].

Новая концепция войны

Газета El Tiempo опубликовала пространную статью, в которой сообщалось о том, что «РВСК переходят к проведению операций в городах, они собираются покончить с полулетаргическим существованием в сельской местности и решили попробовать открыто побороться за власть. В этой связи они разработали и приняли новую военную и идеологическую стратегию и решили добавить к своему названию слова “Революционная армияˮ http: //left. ru/2010/3/alape196.phtml? print –