могут в них атаковать как любая тварь, так и жители деревни, приди им такая мысль в голову. Чор тот ещё прохиндей, но вроде бы и зла нам не желает несмотря на все опасения Ами. Всё-таки где много народу, там и защита посерьёзнее.

— Хорошо, — произнёс я наконец, посмотрев на Ами. — Что думаешь?

Она резко сжала кулаки, потом чуть расслабила их:

— Согласна, Кир. Но смотри в оба, Чор… без фокусов.

Зоргх ухмыльнулся, блеснув зубами:

— Ох, приятельница, я ведь и сам не хочу никаких неприятностей… Привести двоих Восходящих в деревню и разозлить их может только тот, кто своей семье зла желает.

И мы двинулись к свету. Фонарь Чора осветил ещё одну арку, поросшую чёрной слизью. Сквозняк принёс слабый запах дыма и тушёных мясных грибов. Под ногами уже не было скользкой породы, а кое-где встречались грубо обтёсанные лестницы и деревянные помосты. Уловив знакомый аромат еды, я заметил, как Ами слегка смягчила напряжение в чертах лица: она тоже устала от походного быта и нуждалась хотя бы в коротком отдыхе в цивилизации — пускай и элементарной, подземной.

Впереди в неверном свете факелов, начал постепенно вырисовываться рукотворный неровно вырубленный скальный коридор, ведущий куда-то вниз. Удалённые голоса, далёкие скрипы, стук железа — всё это смешивалось в бормотание, исходящее из чрева горы.

Я поймал себя на мысли, что сердце бьётся быстрее от будущей неизвестности — вступление в другую культуру, чуждый быт. Но ведь мы сюда именно затем и пришли: найти дорогу к цели, пусть даже среди коварных тоннелей.

Я чувствовал, как Ами за моей спиной практически готова схватиться за карабин, а Чор шёл вперёд лёгкой походкой, ничего не замечая, будто это его дом — а ведь, так оно и было.

Оставалось надеяться, что этот проводник действительно желает довести нас к Медовому Дереву, а не «похоронить» в этом сыром подземелье. Мир стал предельно узким: кривые, изломанные тени от света фонаря, ритм шагов по камням, отголоски далёких голосов.

Пройдя ещё несколько десятков метров, мы оказались у массивной решётчатой двери. Где-то за ней слышалось глухое бормотание, и в слабом мерцании факелов мелькнули фигуры, похожие на крохотных часовых. Прежде чем я успел оглядеться, дверь дрогнула и начала распахиваться наружу, скрипя ржавыми петлями.

Чор повернулся к нам и подмигнул:

— Это и есть моя деревенька. Добро пожаловать, приятели.

244

Я ощутил, как тяжкий запах сырости, чего-то слежавшегося и перепрелого ударил по моим мозгам, когда я призвал Большого Уха. Маленький грызун из Руны уже однажды помог мне избежать засады и сберечь жизни легионеров моей центурии. Стоило поостеречься нового спутника. Пожалуй, что был я солидарен с Ами в её опасениях. К тому же зоргх не определялся системой Восхождения ни как дикий восходящий, ни как Восходящий, а способность к маскировке имел.

Если бы не чуткий маблан, пожалуй, у него бы получилось подкрасться ко мне. И что бы было тогда? Как бы он себя повёл? Вопрос оставался открытым. Всё, что говорило в пользу нашего проводника — молчащие звериные инстинкты, всякий раз предупреждавшие меня о надвигающейся опасности.

Чор шёл первым, сжимая в руке фонарь, и тусклый свет будто преломлялся, высвечивая на стенах причудливые силуэты водяных потёков. За мной почти бесшумно ступала Ами, её дыхание казалось напряжённым, но ровным. Следом за ней шли наши тауро.

Чем дальше мы углублялись, тем сильнее становился запах: затхлая земля, смешанная с блёклыми спорами подземных грибов. Я чувствовал, как холодный воздух обволакивает кожу, а эхо шагов бьётся об стены.

Наконец, тоннели вывели нас к укреплённому входу в довольно просторную пещеру. Здесь стоял грубый частокол, простой и довольно убогий: кривые колья, кое-где закреплённые перевитым канатом и сваленными в кучу камнями. За ними я различил фигурки двух зоргхов. При скудном свете контрастно выделялись худые тела; один держал длинный мушкет, второй — длинный лук. Оба взяли нас на прицел и смотрели настороженно, словно ожидали нападения в любую секунду.

— Сто-ой! — прогремел один, выпячивая подбородок и сужая глаза.

Я приготовился к худшему, но Чор негромко, чтобы не спровоцировать, представил нас:

— Это я, Чор Комач… Из рода Гроха Тёмнобрюха. Спутники мои — Ами и Кир. Они… Восходящие.

При слове «Восходящие» глаза зоргхов расширились, взгляды поменялись с настороженных на любопытные.

— Чор? — переспросил один из них.

— Я это… Я…

Протоптал ближе к частоколу наш проводник, освещая своё лицо.

— Рыфа, это ты, приятель?

— Я…

— Ну так чего ты там топчешься? Впускай меня и моих гостей…

Одна лысая голова споро исчезла из поля зрения, а тот, что целился из мушкета по нам, поднял своё оружие.

Мы вступили в их деревню — точнее, просторную, сухую пещеру, в которой стояли домики, хибарки и шалаши, а стены были изъедены рукотворными ходами и ответвлениями. Вид это всё имело довольно-таки обжитой. Первое, что мы увидели, как из полумрака на нас смотрят во все глаза любопытные детские лица, тощие, неряшливые.

«Что могло это племя загнать в гиблое место, да ещё заставить спрятаться в подземельях под ним? Явно они здесь не от хорошей жизни поселились, — отчего-то мелькнула у меня мысль. — Наверное, когда-то их гнали войны или притеснения».

Сочувствие мелькнуло и угасло, я задавил его, припомнив прошлые свои ошибки. Нельзя показывать ни единой человеческой эмоции. В Единстве ценят только Звёздную Кровь и силу, любые посторонние девиации мигом примут за слабость. Если решат, что ты слаб или напуган… Ничем хорошим это не кончится.

Чор провёл нас через ворота в просторную пещеру: по периметру светили разновеликие солнцекамни, из-за чего освещение тут было довольно таки неравномерным. Вокруг нас мигом собралась довольно приличная толпа зоргхов. Примерно половину её составляли дети, ещё треть женщины. Пока проводник нас вёл к своему дому, они вились вокруг нас. Взрослые провожали нашу живописную троицу любопытными взглядами, в которых не читалось угрозы, и я позволил себе расслабиться. У детворы интерес вызывали не столько мы, сколько наши флегматичные тауро. Дети устроили игру, подбегая к могучим быкам, поглаживая их по шерсти и убегая с восторженным визгом.

Дом… Это не было домом в прямом смысле этого слова. Хотя бы потому что, когда строят здание, строительные материалы тратят, а не избавляются от них. Миновав ворота, мы прошли за крепкий каменный забор, оказавшись в просторном дворе перед ровной стеной с дверным и оконными проёмами рукотворных залов,