ж «противу»? — возмутилась Варенька. — Тебе помочь хотели, а ты!..

— Всякий, имеющий при себе оружие, обязан с оным иметь общую осторожность… не давать оное не осмотряся кому…

— Так ты мне его и не давал, граф. А что до устава благочиния, сказано там и «В случае нужды, или опасности, или несчастья, всякий обязан помогать другому, колико возможно».

Полкан подвинул голову по ноге Стрельцова и снова заскулил, завиляв хвостом еще быстрее — не иначе как взлететь собирался.

Исправник тяжело вздохнул. Погладил пса.

— И ты с ними заодно. Вы меня с ума сведете, честное слово!

— Ничего, сейчас наливочки хлебнешь, чайком запьешь, поспишь да и успокоишься, — проворковала Марья Алексеевна, так, что у меня самой начали слипаться глаза. Магия, что ли? Хотя какая тут магия: не знаю, во сколько сегодня… или уже вчера?.. поднялся исправник, но я-то вовсе в несусветную рань.

Я не удержала зевок, прикрыв рот краем шали.

— Прошу прощения, господа, еще немного, и я усну под столом. С вашего позволения я удалюсь. Если вам что-нибудь понадобится, обратитесь к Герасиму.

— Да мы и сами справимся. — Марья Алексеевна погладила меня по плечу. — Ступай, Глашенька. Молодости все нипочем, а в нашем почтенном возрасте…

Варенька фыркнула, генеральша продолжала:

— … после такой страсти поди усни. Надобно посидеть да успокоиться. А ты отдыхай.

Благодарно кивнув ей, я выбралась из-за стола. Полкан последовал за мной. Поднимаясь по лестнице, я еле переставляла ноги, будто к ним по чугунной гире привесили. Хорошо, что хоть переодеваться не придется. Развязав шаль и скинув обувь, я рухнула в постель.

— Полкан, кусай любого, кто попытается меня разбудить.

Пес подпрыгнул, припав на задние лапы, и закружился, гоняясь за собственным хвостом.

Я рассмеялась, вспомнив, кто именно разбудил меня сейчас.

— Тебе можно. Но лучше бы меня все же никто не будил.

Я завернулась в одеяло и только закрыла глаза, как от дверей раздался заговорщицкий шепот.

— Глаша? Ты не спишь?

— Сплю, — проворчала я. — И тебе тоже советую.

— А вдруг это он?

— Кто?

— Ну как кто⁈ Твой гусар!

Я застонала. Ох уж мне эти романтичные барышни!

— Он не мой, он свой собственный гусар.

— Вдруг он вернулся?

— Вернется — я ему причин… причину его любвеобильности оторву. — Я натянула одеяло повыше, но Варенька отказывалась понимать намеки.

— Голову?

— Ее. И засуну туда, где ей самое место.

Последовала секунда молчания — похоже, графиня пыталась сообразить, что я имела в виду. В чем-то Стрельцов прав: я однозначно учу его кузину плохому. Впрочем, барышню было не так-то легко сбить с темы.

— Вернулся, чтобы загладить вину…

Я села, поняв, что просто так от нее не отвяжусь.

— И ради того, чтобы загладить вину, он взломал флигель…

— Так Кир же сказал, что на двери была охранка!

— Напал на исправника при исполнении…

— А что он должен был подумать, увидев, что в твоем доме полуголый мужчина?

Кажется, есть доля истины в идее запрещать барышням читать любовные романы.

— Любой нормальный человек бы подумал, что его не ждут, и убрался! Он ранил Полкана!

Полкан, который все это время лежал клубком в ногах кровати, поднял голову и тявкнул.

— Да, это плохо, — печально согласилась Варенька. — Но…

— Варвара, не мешай Глаше спать, — перебил ее голос генеральши.

Графиня досадливо обернулась, похоже, не ожидала, что та «успокоится» так быстро.

— Иди спать. — Я снова рухнула в кровать, накрыв голову одеялом. — Утром договорим.

* * *

Дорогие читатели! Возвращаемся к нормальному графику пять дней в неделю, кроме вторника и пятницы.

18.3

Глаша определенно была жаворонком: несмотря на ту еще ночку, я проснулась, когда за окном едва светало. Поразмыслив с полминуты, я решила, что нечего сбивать режим. Да и прогуляться с утра вместе с Полканом не помешает, прежде чем меня закрутят дела, которых в деревенском доме да с гостями полным-полно.

Кто-то — кто, кроме Марьи Алексеевны! — позаботился о том, чтобы на столике у окна появились кувшин с водой, таз и полотенце. Я поежилась: за ночь комната остыла, и вода, конечно же, тоже. Хотя… Маг я или нет?

Я хихикнула: в прежней жизни, едва подумав о чем-то подобном, я наверняка бы помчалась к доброму доктору за волшебными таблетками. Не знаю, мой ли собственный разум оказался таким гибким или нужно благодарить юную нервную систему Глаши, но как же кстати!

Приводить себя в порядок теплой водой оказалось куда приятнее, чем ледяной. Но, едва я взялась за чулки, в двери просунулась взлохмаченная головка графини.

— Глаша, ты не спишь?

Ответа не требовалось, и она продолжила трагическим шепотом:

— Марья Алексеевна храпит! Как раненый кабан! — Подтверждая ее слова, из соседней комнаты донеслась могучая рулада. — Вот, слышишь!

Я кивнула.

— Это же просто невозможно! Я всю ночь глаз не сомкнула!

На ее свежей мордашке, однако, не было ни следа недосыпа.

— Можешь доспать у меня, — предложила я, но Варенька отмахнулась.

— Я уже не усну.

— Тогда помочь тебе одеться? Я собираюсь погулять с Полканом, а заодно осмотреть… полюбоваться имением.

— Я с тобой!

Она скрылась в комнате, чтобы вскоре вернуться с охапкой одежды.

— А нагреть воду поможешь? Собрать я себе сама соберу.

— Помогу, — улыбнулась я.

Я не стала говорить ей, что скакать по тропинкам на костылях будет сложно. В конце концов, я никуда не тороплюсь.

Чтобы никого не беспокоить, мы спустились по лестнице во флигеле. Оказавшись на улице, Варенька глубоко вздохнула.

— Как хорошо!

Где-то в ветвях заливалась птаха, приветствуя новый день. Воздух, свежий, будто родниковая вода, нес запах черемухи и первых яблонь. Золотисто-розовые лучи солнца пробивались сквозь ветки, искрились в каплях росы, превращая каждую травинку в драгоценность. На миг я словно бы вернулась к дедушке в деревню — вот сейчас за забором задребезжит колокольчик, замычит стадо, бредущее на пастбище. Заголосят, перекрикиваясь, петухи.

В самом деле, на поленницу взлетел петух, закукарекал, вытягивая шею. Замер, расправив крылья — вот он я, любуйтесь!

— Хорошо, — согласилась я, улыбаясь. — Пойдем позавтракаем.

Герасим уже поднялся. Бочка на кухне была полна воды, у печи сохла охапка поленьев, оставленная с вечера каша переместилась с пода на загнетку, а в