Курьер света вздохнул, провел рукой по волосам и горькоповедал:

– А у меня облом! Сорвалось подряд три свидания. Однобыло в четырнадцать ровно. Другое в четырнадцать десять. И одно в четырнадцатьпятнадцать… Хоть бы кто-то пришел! Правда, я приглашал трех подруг и всех подогромным секретом! – поведал он.

Меф хмыкнул.

– Судя по зазору в пять минут, ты догадывался, что всетак и будет, – сказал он.

– Ага. Научный эксперимент. Сработало в трех случаях изтрех. На месте стражей мрака я доверял бы женщинам тайны и требовал быпоклясться, что они никому не расскажут. Эйдосы загребал бы мешками! – сгрустью сказал Корнелий.

Едва он это произнес, как из угла, заинтересованно шевеляусами, выполз большой жук. Даф быстро взглянула на него, и жук растаял.

– Осторожно! Мы не в Эдеме! – напомнила она.

Корнелий прикусил язык.

– А ты ответственная! – с уважением сказал он Даф.

Дафна смущенно зашторилась ресницами.

– Ага. Мне, еще когда я училась, говорили: «Даф, тынесерьезная, но ответственная». А я потом все думала, как это можно бытьнесерьезной, но ответственной. Получается, что можно.

Меф открыл окно, выпуская дневной жар. Над его головойкто-то оживленно кричал по телефону на незнакомом языке, вставляя отдельныеузнаваемые слова: «накладная», «прицеп» и очень часто, раза по три в минуту:«дэнги ему не давай!»

– Озеленители… – задумчиво сказал Корнелий,выглядывая из-за плеча Мефа.

– А все-таки ты гад, Корнелий! – внезапно произнесБуслаев.

Связной света нахмурился:

– Почему это?

– Ну зачем тебе столько девушек? Как ребенок: котлетуобмусолил, откусил и за следующую хватается.

Даф напряглась. Она ожидала, что Корнелий подскочит и вновьначнет вопить: «На два шага!», но страж света отнесся к обвинению философски.

– Я от природы общительный. Хочу дружить,разговаривать. Меня раздражает, когда люди сидят в своих раковинах как устрицыи не желают выглядывать. Это неправильно. А с кем дружить – с девчонками, спарнями, мне по большому счету без разницы.

Меф протянул руку.

– Отлично! Сейчас проверим!

Корнелий, недоумевая, уставился на его ладонь.

– Как проверим?

– Одолжи мне свой блокнот! – потребовал Меф.

– Зачем?

– Посмотрим, сколько у тебя там мужских телефонов исколько женских. Если тебе без разницы – число телефонов будет примерноодинаковое. Или дружба у тебя кособокая получается.

Корнелий блокнота Мефу не дал, но сам заинтересовался и,покусывая большой палец, принялся поспешно листать странички.

– Быть этого не может!.. – бубнил он. – Естьмужские телефоны, точно знаю!.. Аня, Маша, Настя, Оля, Люба, Аня, Лариса, Юля,Аня, Катерина, Настя Пушкова, Анна, Марина, Аня, Ксюша, Анна, Эльвира, Настя,Маша, еще одна Аня… Тьфу, будь я Аней, я бы переименовался! Галя, Настя, Маша,Ксюша, Лена. Действительно, непонятно, куда делись парни… А, нашел! «АлексейПетрович – прокат горных велосипедов»! Пусть на меня упадет потолок, еслиАлексей Петрович – женщина.

Корнелий захлопнул блокнотик и победоносно уставился наМефа.

– Ну, что я говорил? Есть мужчины!

– Хочешь сказать: равное количество?

– Людей сравнивают не по количеству, а по масштабуличности! – с пафосом сказал Корнелий. – Тут какие-то Ани с Юлями, атут целый Алексей Петрович! Громада человечище! Ощущаешь разницу?

– Я ощущаю демагогию, – сказал Меф. – Приведисюда пару своих Ань и хотя бы полдесятка Юль и докажи мне, что я не прав!

Корнелий торопливо замотал головой.

– И не подумаю! Тезис первый и единственный. Еслихочешь жить долго и счастливо, никогда не знакомь своих друзей между собой. Впротивном случае ты невольно окажешься в роли дворника, который убирает чужоймусор и которого за это все пинают.

В дверь нервно постучали. Меф вопросительно оглянулся наДафну. Та пожала плечами, показывая, что никого не ждет. Меф открыл. В дверях,глядя на него в упор, но явно его не видя, стоял Мошкин. Щеки у него былирозово-пятнистые, как у помидора, который срывают заранее, чтобы он дозрел вящике.

– Эй! Проснись! – Меф помахал у него перед глазамиладонью.

– Как вы тут живете? Как? Как? Как? – спросилМошкин с ужасом.

– Одного «как» вполне достаточно. Нормально живем.Чайник есть, турник во дворе есть, а турник – это основа жизни… Опять же дачина Рублевке, в которую должен врезаться трейлер, нам не попалось, –пояснил Меф.

Евгеша, не слушая, смотрел сквозь него взглядомпатентованного городского сумасшедшего.

– Меня только что смертельно оскорбили!.. – сказалон, прыгая губами.

– Где?

– У вас в коридоре!

– Кто?

– Какие-то два парня. Я их первый раз в жизни вижу. Онивышли из комнаты, а я попался им на пути. Они меня выругали, один небрежнотолкнул в грудь, и они ушли. Я мечтал, чтобы они меня ударили. Ведь мечтал же,да? Если бы меня ударили, я знаю, я бы дрался.

– Ты им что-то сделал? – не поверил Меф.

– Ничего. Просто коридор узкий. Ну почему со мной вечнотакое, почему? – страдальчески произнес Евгеша.

Буслаев усмехнулся.

– Не подскажешь, который час? – спросил он послекороткого размышления.

Мошкин нашарил взглядом висевшие на стене часы.

– Три двадцать.

Меф поднял глаза на циферблат.

– Купи очки! Четыре двадцать, – лениво поправилон.

– Разве? – удивился Евгеша. Он снова хотелпосмотреть, но Меф поймал его голову и насильно отвернул от часов.

– Нет, одного раза хватит! Ты не склеротик! Вспоминай:три двадцать или четыре двадцать? Быстро!

– Ну хорошо… Четыре двадцать. Я ошибся, прости! –страдальчески признал Евгеша.

В ответ Меф толкнул Мошкина в грудь с такой силой, чтоЕвгеша улетел на диван и плюхнулся рядом с наблюдавшим за ним Корнелием.

– Ты чего? – озадачился Мошкин.

– А того! Зачем ты уступил? – заорал на него Меф.