– Ты о чем?

– Ты был прав! Сейчас три двадцать!!! Я тебя наглообманул, а ты проглотил!

Мошкин провел рукой по лицу с такой силой, будто желалвообще стереть лицо.

– Да, но я подумал, что, может, я не прав… – началон.

– Не надо думать!!! Ты смотрел на часы! Своими глазами!Ты видел время! Зачем ты уступил?

– Сам не знаю, – признал Мошкин. Не пытаясь встатьс дивана, он печально смотрел в потолок. – Я подумал: зачем спорить из-заерунды? И вообще, что это меняет?

– Вот именно, что это меняет? И когда тебя толкнули,тебе не хватило уверенности. Ты сказал себе: «Что это меняет?» – и отправилсястрадать дальше. А надо было не страдать, а врубить!

– Правильно! На два шага и по хлопку! – прошепталКорнелий и, внезапно подскочив, выбежал в коридор.

На его исчезновение никто не обратил внимания. Мошкин и Дафсмотрели на Мефа. Мошкин с преданным собачьим выражением, Даф – негодующе.

– Чему ты его учишь? – возмутилась она. – Нухорошо! Допустим, Мошкин подрался бы с этими парнями. Были бы вопли в коридоре,шум… Прибежали бы еще парней двадцать – это же их общежитие. Ты бы, Меф,конечно, тоже выскочил, ввязался, и началось бы…

– Ну у тебя и воображение! – поморщилсяБуслаев. – «Был бы у меня внучок Иванушка, да сидел на лавочке да кушал быяблочко, а полено б упало, и внучка бы прибило!» Чем больше думаешь в драке –тем больше получаешь.

– Подумать лишний раз никому не повредит. Смотри на вещиреально. Допустим, вы с Мошкиным их расшвыряли. Кто-нибудь из южан выхватил бынож – у них с этим легче легкого. И что?

– А ничего, отрубили бы первым трем руки, остальные быубежали… – хихикнул Меф, однако заметно было, что он озадачен.

– То-то и оно! А так Женю толкнули, но он поступилмудро – первым остановился. Пусть даже самолюбие немного и пострадало, –сказала Даф.

Меф, умевший ценить клишированные фразочки в искаженномконтексте, расхохотался.

– Мудро ты поступил, Женя – первым остановился! –повторил он.

Мошкин посмотрел на Даф взглядом раненой лани, которую идутдобивать.

– Я не Женя. Я Евгеша, – тихо и безнадежно сказалон.

Меф поперхнулся и больше не лез со своей иронией.

В дверях, сияя, нарисовался Корнелий. Веснушки самороднымзолотом осыпали его щеки.

– Ты отомщен, друг! Я нашел твоих парней! – сказалон Мошкину.

Мошкин вскочил. Меф захохотал, а Даф не на шуткувстревожилась:

– Что ты с ними сделал?

– Сделал? Да ничего. Ребята оказались сознательные.Поначалу попытались сломать мне нос, так, для знакомства, но раздумали и ушли ввоенкомат проситься защищать родину. Надеюсь, в военкомате оценят ихпатриотический порыв, – сказал Корнелий, пряча флейту.

– ЧТО???

– Все предельно просто и никакого мордобоя! Как толькоу человека образуется очень много лишних сил, которые ему некуда девать, ондолжен немедленно отправляться в военкомат и защищать, защищать, защищатьродину. Это отлично прочищает мозги! – уверенно заявил Корнелий.

Жалостливый Мошкин засомневался, не слишком ли это сурово.Он даже хотел их вернуть, но Корнелий объяснил, что защитников родины уже неостановишь. Они так спешили, что даже попытались угнать трамвай. Им это неудалось, и они ломанулись в военкомат бегом.

– Переборщил маленько с маголодией! Октавой вышевзял! – повинился Корнелий.

Мошкин наконец вспомнил о цели своего визита.

– Арей хотел узнать все подробности про эйдос Улиты. Нупро то, как он оказался у вас, и все такое.

Меф рассказал.

– Ага. Я же запомнил, да? – рассеянно спросилМошкин. – И еще я что-то должен был сказать. А, знаю! Арей велел вамсидеть тихо или у вас будут неприятности!

Мошкина выслушали, после чего Евгеша, вздыхая, отправилсяобратно в канцелярию. Корнелий проводил взглядом его грустную сутулую фигуру.

– Фи! Вам грозят неприятностями! Как банально! –сказал он.

– Когда грозит Арей – это совсем не банально, –заверил его Меф.

Страсти как орлы с железными клювами. Высматривают жертвусверху, бросаются и клюют. Сильный сгонит птицу, и тогда она взлетает и ищетновую добычу.

Бывает, что какая-то одна птица выберет слабого, вцепится внего когтями и долбит, пока не заклюет насмерть. Поначалу каждому человекуопасен лишь один орел, но когда человек ранен и ослаблен, бывает, что инесколько набрасываются разом и долбят уже до смерти.

Книга Света

Ирка стояла в дверях лодочного сарая и взглядом пыталасьотыскать Багрова. Перед ней двумя рядами лежали перевернутые лодки. Десятка дваднищ.

– Матвей! Я знаю, ты где-то тут прячешься! –окликнула Ирка.

Никто не отозвался.

«Ага, дуемся, не хотим разговаривать. Ну хорошо!» – азартноподумала Ирка.

– Слушай, Матвей, это же глупо! Мне что, лодкипереворачивать? Я, между прочим, девушка! Максимальный вес, который мне можноподнимать, – это вес пулемета. И вообще тебе не холодно лежать? Ты хотя бычто-нибудь подстелил под спинку? Скажи просто: «да» или «нет».

Тишина.

– Слушай, Багров! Все! Мне надоел этот детский сад! Илиты немедленно перестаешь прятаться, или я ухожу!

Ирка демонстративно развернулась и, оставшись на месте,хлопнула дверью сарая. Потом быстро бросилась на живот, всматриваясь, некачнется ли одна из лодок. Ни одна не качнулась. Это было уже слишком. Багров,похоже, совсем не интересовался: ушла она или нет.

– А теперь я уйду на самом деле. Не театрально, анавсегда! Вы проквакали свое счастье, молодой человек! – громко сказалаИрка.

Она действительно хотела уйти, но тут совсем близко раздалсянепонятный звук. Ирка повернулась и метрах в пяти увидела еще одну лодку. Вотличие от прочих, эта не была перевернута.

Ирка решила, что Багров ржет. Лежит на спине на деревяннойрешетке на дне лодки и ржет.

– Вот ты себя и выдал! Я специально сказала это, чтобыспровоцировать тебя на предсказуемую самцовскую реакцию! – с торжествомкрикнула Ирка.