Варгус протянул руку, еще липкую от крови мертвеца, и помог врачу подняться на ноги. Одежда на том висела, будто он снял ее с кого-то гораздо крупнее себя, но Варгус тут же понял, в чем дело. Война брала свое: врач быстро терял в весе. К ее окончанию, если ему посчастливится дотянуть до того дня, он станет таким же костлявым, как Орран.

Варгус услышал за спиной знакомую тяжелую поступь Харго.

– Что-то затевается, – сказал тот, удостоив покойника беглым взглядом.

Над ними сгущались черные облака. Какой-то странный запах заслонил собой вонь от мертвечины, и даже Харго почувствовал, как изменилось давление. Волосы у него на руках встали дыбом. Верзила покачал головой. Все они видели, на что способен боевой маг по кличке Титан.

– Ну, сейчас он им задаст? – спросил подошедший Орран.

– Хорошо, что засранец на нашей стороне. Он здесь самый опасный, – сказал Харго. Орран кивнул, покрепче ухватив щит.

У Варгуса было на этот счет другое мнение, но он промолчал. Неподалеку отряды противника собирались в некое подобие боевого порядка. Севелдромские воины готовились к бою, смыкая щиты. Арбалетчики взводили рычаги, лучники занимали позиции в задних рядах, а медики спешили убраться подальше из гущи сражения.

Варгус поднял свой меч-бастард, расправил уставшие плечи и мельком взглянул наверх. Там чернели призванные магией облака, однако за ними виднелось чистое небо. Солнце еще не достигло зенита, хотя казалось, что бой длился весь день. И казалось не только ему. Побывка в городе освежила силы солдат, но этого хватило всего на несколько дней. Воспоминания об удовольствиях и домашнем уюте уже смешались с землей, кровью и запахом смерти. Любой из них – и ветеран, и новичок – мог сегодня пасть замертво лицом в грязь.

В этот раз над полем битвы не звучали ни рог, ни даже рев рассерженных голосов. Враг молча шел на них строем, держа ровный шаг, с оружием наизготове.

– Зададим жару свинодерам! – заорал Варгус, раззадоривая товарищей. Кого-то это проняло, раздались несколько оскорбительных выкриков, но настоящий пыл проявили немногие. – Не забывайте, что они сделали с королем!

Расчет оказался верен. Из уст в уста эти слова дошли до самых дальних рядов. Зловещая тишина, царившая утром, вернулась. Убийство короля было свежей раной, и Варгус надавил на нее со всей силы. Теперь люди были готовы.

* * *

До прибытия Осколков и Чернокнижника оставалось всего несколько минут. После долгих споров Эко вызвался охранять Цепь за ее пределами. Остальные должны были защищать войско, а он – следить за хитростями врага и отражать отдельные атаки.

На глазах у перволюда схлестнулись две огромные армии: ни океана, ни берегов – только две чудовищные волны из тел и металла. Даже если бы звуки беспорядочного столкновения не достигали его ушей, он бы их почувствовал. Земля дрожала от топота тысяч ног, скрежетали зубы, с редких деревьев на равнине сыпались листья и ягоды. Стайка серых птах, напуганных шумом, взмыла в небо, но, сделав круг, вернулась – наверняка взволнованно взирая на битву.

Кровь мертвецов уже напоила землю, проникнув до самых глубин. Скоро ее будет больше, и из смертоубийства прорастет новая жизнь.

От трупов останутся кости, они обратятся в прах, и на их месте взойдет сочная трава. Алые и синие цветы украсят равнину пышным ковром, и никто не узнает, чем питались семена и почему они появились именно здесь.

Эко смотрел на поле битвы и видел не тысячи людей, которые сошлись в борьбе за жизнь, а бескрайнее море зелени, колыхавшейся на ветру, будто волны. А посреди этого моря возвышался обелиск, сверкающий на солнце подобно небесному мечу, то янтарный, то черный. К нему тек нескончаемый поток паломников с запада и востока. Их ряды тянулись до горизонта, и каждый искал глазами знакомое имя, чтобы хоть как-то выразить боль, которую нес в себе.

Несмотря на свою ученость, люди этого края многое позабыли. Они строили башни из камня, носили прочные сапоги и укрывали себя металлом, тем самым теряя корни и связь с землей. Однако Первые люди помнили. Хотя их изгнали в чужую страну и принудили начать все заново, их память была крепка. Они помнили прошлое и поклонялись земле, которая платила им несметными сокровищами. А больше всего они почитали Элвеи.

– Владыка, я далеко от твоих объятий, – сказал Эко, преклонив колени и погрузив пальцы в богатую почву. – Молю тебя, не оставь твоего скромного слугу. Дай мне силу встретить то, что должно. Я боюсь. Я очень боюсь, Владыка.

В молчаливой молитве он коснулся земли головой, и тут же, как тяжелое покрывало, на него сошла чудесная прохлада. Все его тело затрепетало, по коже пробежали мурашки. Эко был не один. С ним был Элвеи – даже здесь, в этом краю, вдали от дома. На плечо перволюда легла невидимая рука, и из глаз брызнули слезы радости.

Остальные уже объединились в Цепь, построив огромный барьер, который видели только те, кто мог прикоснуться к Источнику. Барьер дрожал и пульсировал, словно в нем жила душа. От каждого боевого мага в него вливались ручейки неисчислимых оттенков. Для некоторых Эко даже не знал названия, но все они говорили о жизни и страсти, о радости, о любви и об ужасном горе.

Осколки шли через поле: черные точки посреди океана жизни. Оболочки без души, ямы, полные тьмы, которые двигались, как люди. Эко видел тонкие нити силы, пульсирующие голубым и серым. Они вливались в Осколков, подпитывали в них искру жизни и заставляли двигаться. В центре этой сети, как жирный паук, сидел тот, кого называли Чернокнижником. Он сам переливался тысячью цветов, но главным среди них был насыщенный вулканический красный. Гора гнева и боли толкала его вперед, и там, где должно было биться сердце, зияла пустота. Встань они друг против друга, и Эко смог бы заглянуть в дыру у него в груди. Чернокнижника питал неистощимый Источник, и все же колдун был внутри таким же пустым, как Осколки. Неважно, сколько времени он учился, неважно, сколько жизней забрал и чего достиг, – он был пуст и навеки таким останется.

Чернокнижник едва заметным толчком силы приказал Осколкам атаковать. Соратники Эко отозвались, отразив первый из множества смертоносных ударов, которые будут повторяться, пока Осколки не умрут или не получат приказ прекратить.

Люди вокруг узнавали того, кто скрывался под капюшоном. Его кроваво-красная мантия выделялась среди серебристо-черного моря. Солдаты запада расступились, и Чернокнижник беспрепятственно подошел к передней линии войска. Обычный взгляд не смог бы проникнуть под капюшон, но благодаря связи с Источником зрение Эко обострилось. Колдун оказался моложе, чем он ожидал, и все же в глубине его глаз таилось что-то чужое, древнее. Всеми своими успехами он был обязан другому – кому-то или чему-то гораздо старше его самого.

Как только Эко объял Источник, взгляд Чернокнижника заскользил по океану лиц и остановился на перволюде. Мальчишка осклабился, и Эко ответил улыбкой, однако предназначалась она другому.

Первый удар пришел так быстро, что Эко едва успел отреагировать. Его хлестнуло по лицу, будто кнутом, и на левой щеке открылась глубокая рана. Вкус крови не был ему в новинку, но все же застал врасплох. Эко щедро зачерпнул из Источника, не дожидаясь второго выпада; его ноги тем временем чертили на земле защитные узоры. Удар обрушился на щит и рассыпался снопом искр, от которых перед глазами пошли круги и загудело в ушах.