– Ваша ненависть унялась, полковник? Вы уже не думаете об истреблении нормалов?

– Я не такой кровожадный, каким кажусь, – пробурчал Георгий и быстро сменил тему: – Ну, где их носит?

– Вон они! – подсказал Сегаль, вспрыгивая на литопластовый блок, оставленный строителями так давно, что успел врасти в землю, а по краям его пушилась травка, удивительно похожая на меховую оторочку розового цвета. Сощурившись, Кузьмичев глянул из-под руки.

По дороге к воротам рысил целый табун киберстроителей. Впереди гнали четыре краулера, сзади их догоняли три робота-матки.

На передней танкетке стоял, картинно ухватившись за раму, Марк Виштальский, изображая Наполеона Бонапарта как минимум.

– Привезли! – крикнул он, спрыгивая.

Следом полезли пригнанные нормалы, человек пятнадцать поповичей, никитичей и муромцев.

– Кто из вас имеет отношение к роботам? – спросил Кузьмичев. – Выйти из строя!

Вперед несмело шагнули два парня в одинаковых синих комбезах.

– Мы, – сказал левый.

– Он – киберинженер, – уточнил правый, – а я кибертехник.

– Стену видите? Вот фронт ваших работ. Тут я заметил целую кучу блоков и панелей, надо будет их все перетащить и заложить пролом по краям, а по середине… Сварочным работам ваши киберы обучены?

– А как же? – изумился киберинженер.

– Вот и ладненько. Пусть тогда сварят металлический каркас по середине пролома, а мужики заложат его мешками с песком. Блин, а пустые мешки есть хоть?

– А вот! – сказал Марк и потряс мешком из прозрачной пленки. – Крепкий!

– Тогда лопаты в руки, и вперед!

Виштальский с Переверзевым подробно растолковали «ополченцам» технологию копки песка и засыпки мешков. Работа пошла.

Зашевелились и роботы, забегали, вчетвером хватая серые пластилитовые панели да блоки и подтаскивая их к стене. Двадцать минут спустя прочная кладка из пластилитовых изделий закрыла две трети проема, а между ними засверкали вспышки, скрепляя прочный каркас из полос и прутьев металла. «Ополченцы» потянулись к стене, наваливая пухлые мешки, набитые песком, а Переверзев покрикивал на них, чтобы клали не подряд, а с обвязкой.

– Молодцы, мирное население! – похвалил нормалов Кузьмичев. – Я вами доволен.

«Ополченцы» взбодрились и решили спросить:

– А когда нас отпустят по домам?

Вместо ответа Георгий показал на коттедж, разнесенный танком высшей защиты.

– Отсюда хорошо видно? Кто его порушил, помните? И где гарантия, что Вильгельм не раскатает весь ваш жилмассив? Так что сидите пока в главном здании и не рыпайтесь. Переверзев, проводить!

Нормалы, переговариваясь, утопали под конвоем к месту временного (проживания, заключения – нужное подчеркнуть), а Кузьмичев присел на травку, чувствуя себя выжатым и прополосканным.

Он поднял голову к облакам, подсвеченным зелеными закатными лучами. Кончался длинный день, близилась ночь, короткая, как передышка перед боем. Суматошный Хорс, без меры и счета исторгавший неистовое голубое сияние, добегал свой путь по небу, выбеливая свод. Вскоре он канет за горизонт, зайдет в лиловое трепетание вечера. Всплывут обе луны, и можно будет наконец-то принять горизонтальное положение и поспать хотя бы четыре часа…

Пусть даже три, лишь бы в тиши и покое. «Как же мне надоел этот вечный бой…» – вздохнул Кузьмичев и поднялся. Времени на труд и оборону еще хватало.

Алла Миньковская чувствовала большой нервный подъем – так, кажется, пишут в романах на производственную тему?

Подойдя к овальной двери в промкомплекс, массивной и толстой, как стена, девушка легко отворила ее. Сразу за высоким порогом-комингсом начиналась винтовая лестница с мягкими, пружинившими ступенями. Она раскручивалась, выводя в низенький, круглый зал, откуда, как и в главном здании, расходились шесть радиальных коридоров.

Алла двинулась по тому, который был кремового цвета, и вышла в обширное помещение, занятое громоздкими формами универсальных машин. Девушка судорожно вздохнула. Здесь для нее начиналась территория чародейства и магии, сказки, чуда, сбывшейся мечты.

Вот универсальный форматор. Изготовит любую вещь, как волшебная палочка. Нащелкиваешь на клавишной панели комбинацию цифр, вводишь все данные, тычешь пальцем в клавишу «Пуск». Раздается слабое гудение. Сдвигаешь боковую стенку, там ниша с полочкой, а на полочке лежит то, что ты хотела – тестер, например, или комбинезон, или еще что.

А вот эта тумба – мультипликатор. Что хочешь сдублирует. Поднимаешь выпуклую крышку, кладешь в неглубокий прямоугольный ящик… ну, скажем, монетку в 15 копеек. Завалялась в заднем кармане. Кладешь, закрываешь крышку. Короткое гудение. Крышку вверх – в ящике уже две монеты. Закрываешь. Гудение. Открываешь. Четыре монетки.

А еще есть универсальный синтезатор, отдельно – белковый синтезатор, матричный репликатор…

Понятно теперь, почему у них там, на Земле, «каждому по потребностям»… На всех хватит, еще и останется.

Алле хотелось возиться с чудесной машинерией, не глядя на часы, но и тревога не отпускала. Они заняли город-колонию, и теперь Космоград в осаде. И чем это кончится? Опять чьими-то смертями?

Девушка вынула из кармашка коммуникатор, посмотрела неуверенно – Гоша ни с кем не разговаривал в этот момент, но, может, он занят?

Поколебавшись, она все-таки сказала:

– Вызываю Кузьмичева…

Через секунду усталый голос ответил:

– Привет, котенок. Как жизнь?

– Боюсь, – призналась Алла.

– Кого?

– Их. Всех…

– Не бойся, котенок, – помягчел голос. – Прорвемся.

– Когда ты придешь?

– Через часик, может. Мы тут на страже завоеваний стоим.

– Приходи…

– Сам об этом мечтаю!

– Ну, пока.

– Пока, маленький.

Малость успокоенная, Алла повозилась с чудо-техникой, увлеклась и не заметила, как пролетел и час, и другой. Спохватившись, она поспешила наверх и аккуратно прикрыла за собой овальную дверь.

Было темно, но не той ночной темнотой, кромешной и непроглядной, а лишь предвещавшей мрак. Над городом зеленели сумерки. На Земле они густо-синие, на Водане – черно-зеленые.

Алла глубоко вдохнула остывший воздух, напоенный запахом водорослей, доносимым с недалекого океана, и припахивавший горючим красным соком поднебесника. Хорошо…

Если б не дурацкая войнушка!

Девушка неторопливо пошагала к жилым модулям, пристроенным к Главной Диспетчерской. Неожиданно ясно послышался голос Лиды: