– Тута я…

– Выдели, кого потолковее, на эту башню.

– Змея можно, то есть Кобрина.

Змей, то есть Кобрин, вытянулся по стойке «смирно».

– Твоя задача – бдеть.

– Так точно!

– Вперед… Переверзев!

– Я!

– Строй своих, будем город зачищать… А Лидка где?

– Саксина выхаживает. Каким-то… этим… Как, Чабан?

– Наноколлоидом, товарищ старший сержант!

– Во-во, вот этой самой штукой она ему рану и обрабатывает. Заживает на счет «три».

– Ладно, пошли. Дома обыскивать, но ничего не брать! Гражданских будем сгонять во‑он к тому зданию, видите? Они его главным называют. Девушек не обижать! Выдвигаемся…

Десантники двигались цепью, шагая по обеим улицам Космограда. На флангах сипло урчали вездеходы, проезжая «огородами».

– Саксин, Чебанов, – приказал Кузьмичев, – осмотреть коттедж слева. Марк, со мной пойдешь, глянем правый.

– Отчего ж не зайти до наших потомков?

Полковник изо всех сил старался не впадать во грех суетливости, но время действительно поджимало. Добровольцы-нормалы, зачищавшие партизанский лагерь, могли уже десять раз добраться до города, а Космоград все еще не под контролем. Мало у него людей, ах, мало… Не разорваться же.

Георгий открыл калитку в низеньком заборчике и прошагал мощеной тропинкой к террасе, на которую выходила прозрачная стена. Она была задвинута наполовину.

Держа в руке верный «калаш», Кузьмичев вошел в гостиную.

Ему навстречу выбежал маленький домашний кибер. Завертел круглыми щетками, почистил полковничьи берцы и продолжил драить пол.

Мебели в комнате было немного – диван полукругом, столик с шикарным медным кумганом – небось, с самой Земли тащили, – здоровенный аквариум, где мельтешили забавные местные рыбки, больше похожие на опавшие листья, прозрачные, с прожилочками.

В углу стоял настоящий камин – здорово, наверное, сидеть перед ним в ненастную погоду, слушать шум дождя, глядеть, как пляшет огонь, чувствовать живое тепло… И чтобы ноздри щекотал смолистый аромат…

Георгий вздохнул. Когда ж наконец все устаканится и придет покой? Уют и кофе по утрам?

Подавив легкое раздражение, полковник перешел в столовую, заглянул в спальню. Там, забравшись с ногами на кровать, стояла молодая женщина. Она была в сарафане, тискала маленькую вертлявую девочку и с ужасом смотрела на Георгия.

– Ребенка, – прошептала она, – пожалейте… Инке годик всего…

– Га-га! – радостно подтвердила Инка.

– Я таких маленьких не ем, – сдержанно объяснил Кузьмичев, медленно накаляясь. – Вот откормим сначала, потом уже сожру. Тушеную, с морковкой. Марш на улицу!

Женщина опрометью выбежала прочь, шлепая разношенными тапочками.

– Спрашивается вопрос, – глубокомысленно сказал Виштальский, – за кого нас тут держат?

– За упырей и вурдалаков, – пробурчал полковник.

Следующий дом был пуст, хотя на столе в кабинете осталась невыключенной ЭВМ, которую все тут звали компьютером. На табло было четко написано: «Статус – виртуальная реальность», а размытая стереопроекция демонстрировала сказочный лес, через дебри коего продирался трехголовый дракон. Звук шел из большого шлема, валявшегося на полу.

Полковник поднял его, повертел в руках, потом надел…

И оказался в том самом лесу. Сердце дало сбой.

Он не просто видел дебри – он там был. Стоял по колено в траве, ощущал дуновения ветерка, обонял хвойный аромат и неприятный гнилостный запах…

Повернув голову, Георгий обнаружил пару драконьих голов, неодобрительно глядевших на него из-за деревьев. Змей Горыныч явно не чистил зубы…

Потом просунулась третья голова, видать, самая злобная или замученная мигренью – она встопорщила гребень и дыхнула пламенем. Полковник, ощутив жар, рефлекторно прикрылся рукой и обнаружил в ней вместо «АК» блестящий длинный меч…

– Командир! – ворвался в сказку призыв из яви.

Рассердившись на себя, Кузьмичев сорвал шлем и крикнул:

– Иду!

На улице уже собралась солидная толпа растерянных, плачущих, перепуганных людей. Они сбились, как в стаде, теснясь друг к другу, и казались совершенно потерявшими и лицо, и себя.

– Все грузимся в транспортеры, – жестко проговорил Георгий. – Вас доставят в главное здание.

– Вы нарушаете наши права, – пискнули из толпы.

– До сраки мне ваши права! – рявкнул Кузьмичев. – Вы хотели этой войны, ну, так получите и распишитесь! Короче. Меня зовут Георгий Кузьмичев, я полковник советской армии… был, а ныне назначаю себя комендантом этого города. Вопросы есть? Вопросов нет. А право у вас только одно – подчиняться. Иначе к стенке – по законам военного времени. Раджабов! Подавай транспорт!

В это же мгновение раздался шум из дома напротив. Оттуда выскочил всклокоченный мужик с бородой лопатой, босой, в одних пижамных штанах, двумя руками удерживая однопотоковый бластер. Присев на полусогнутых, он открыл беспорядочный огонь, выцеливая людей в военной форме.

– Бей оккупантов! – ревел бородач. – Чего стоите?! Мигель! Карел!

Военнослужащие бросились на землю, откатываясь в сторону и занимая позицию для контратаки, но Переверзев не позволил довести дело до перестрелки – подскочив к бородатому сзади, он вырубил его ударом кулака по шее и подхватил оружие, выпавшее у «борца» из рук. Сегаль сбегал в дом и притащил вазу с цветами. Цветы он выкинул, а воду плеснул в бородатое лицо. «Борец» очнулся.

– Товарищ полковник, – тихо доложил Виштальский, – этот… Веригина убил.

– Где Лида? – побледнел Кузьмичев.

– Тут медицина бессильна, – пробормотал капитан. – Этот поганец Олегу полголовы снес…

– Ясненько… Переверзев!

– Я!

– Бороду – расстрелять.

– Есть!

Лицо бородача поменяло цвет – телесный уступил белому с прозеленью.

– Я… больше не буду… – пролепетал он.

– А больше и не надо, – сказал Переверзев, подтягивая бородатого к столбику, поддерживающему навес над верандой. – Добровольцы есть?

– Разрешите мне, – вышел угрюмый Кобрин. – Мы с Олежкой вместе призывались…

– Целься!

Змей вскинул автомат.

– Пли!

Короткая очередь продолбила по голому торсу бородатого.

Из розовых дыр забили красные роднички. Лохматая башка безжизненно упала на грудь, нелепо пластая бороду.

– Анри-и! – закричали в толпе. Крик перешел в вой и разразился плачем.