Жуков приказал командиру бригады ПВО Шиленкову направить Монахову два зенартдивизиона. А тот взмолился: «Вы с меня строго спрашиваете за прикрытие города. Сегодня отбиваем уже четвертый налет, а вы оголяете меня». Жуков резонно отвечает вопросом: «А если враг прорвется через Пересыпь в город, кому тогда понадобится ПВО?» И потребовал исполнить приказ.

Однако этого было недостаточно. Восточный сектор имел фронт 30 километров и оборонялся жиденькой цепочкой войск. Надо было уплотнять боевые порядки, прежде всего 54-го полка, находившегося на наиболее важном направлении. А пополнения для него нет. Оставалось одно – сократить рубеж.

Я был на докладе у Шишенина и Крылова, когда к ним вошел Софронов и изложил свой замысел:

– Надо переводить Морской полк на усиление 54-го…

Легко сказать: перевести Морской полк. Но ведь у него в тылу 412-я батарея в бетоне. Ее не уведешь. Я не дослушал командарма и поспешил к командиру базы. Он с комиссаром – к Жукову.

На войне действует целый ряд жестоких, неумолимых факторов. Среди них – военная целесообразность. Она не признает сантиментов, психологических, престижных и иных соображений.

Два раза собирался Военный совет: отводить полк – не отводить, взрывать – не взрывать батарею. Рука не поднималась на такое сооружение. Опять же недавно бригада такелажников с морского завода во главе с А. Лимаковым, П. Трошиным и А. Калинычем заменила стволы пушек. Действующая батарея с огромным запасом снарядов…

Военный совет OOP донес руководству ЧФ: ввиду прорыва противника в направлении Гильдендорф – Повары и угрозы потери станции Сортировочная (у Пересыпи) участок между Аджалыкскими лиманами оставляется, 412-я батарея подрывается, Морской полк направляется на ликвидацию прорыва[27]. И сразу же приказание командиру Восточного сектора использовать Морской полк для восстановления положения на участке 54-го полка.

Когда начальник артиллерии базы полковник М.Н. Николаев и инженер-полковник А.С. Цигуров прибыли на батарею с письменными полномочиями руководить подрывом батареи, комбатр Зиновьев не поверил принятому решению и не мог смириться с мыслью о необходимости подрывать батарею. Он дозвонился до Жукова; не передумали ли? А тот не столько приказывал, сколько убеждал комбатра в печальной необходимости.

Военный совет флота донес наркому ВМФ: войск в Одессе осталось 25 тысяч, ежедневные потери – 1200 человек, город может дать людей, но требуются винтовки и дополнительно свежая дивизия; из Одессы будем эвакуировать 150 тысяч населения.

День в Южном секторе завершился потерей села Петерсталь. Но на этом наши дневные беды не закончились. В 23.21 на Пересыпи разорвался первый вражеский снаряд. Это значило, что противник, потеснив 54-й и Пограничный полки, установил дальнобойную артиллерию и начал обстрел восточной окраины города.

25 августа.

В ходе ночных атак противник еще потеснил 54-й полк и к утру полностью занял Гильдендорф. К нему на выручку торопился Морской полк. Для прикрытия его отхода с занимаемого рубежа были назначены три корабля и две береговые батареи. Командир полка Осипов приказал командирам батальонов оставить на позициях по взводу с пулеметами для прикрытия отхода подразделений.

2-й батальон находился в середине участка. Ему до перемычки лимана у моря надо проползти, пройти, пробежать 7 километров – это часа полтора. Вот это время его участок и должен держать взвод. Кому поручить это ответственное дело? В батальоне служил сержант Д.С. Оболадзе. Воспитанник зенитного артполка базы, он потом учился в школе старшин, был оставлен в ней инструктором, а затем вместе со школой влился в 1-й морской полк. За две недели боев командир отделения показал себя храбрым и умелым, был выдвинут командиром взвода. Комбат остановил выбор на нем.

Комиссар полка Митраков рассказывал мне о том, как комбат ставил задачу Оболадзе:

– Стоять насмерть полтора часа. После отойти за Большой Аджалыкский лиман и присоединиться к батальону.

Ни один мускул не дрогнул на лице сержанта. Ответил:

– Есть прикрыть отход. Задачу понял. Только не надо рисковать всем взводом, он пригодится на новом участке. Разрешите оставить с собой отделение, которым командовал раньше, семь человек: Бойко, Емельянова, Иващенко, Малыша, Старчака, Сумлина, Фомича. Отход прикроем.

Отделение должно биться на участке полтора километра в течение полутора часов.

Батальон перед рассветом скрытно отошел. Оболадзе выбрал участок обороны и расставил бойцов, установил пулемет. Только вражеские солдаты поднялись в атаку – по ним огонь. Защитники рубежа вошли в азарт и все-таки в паузах боя стали замечать: почему-то справа и слева не видно наших, не слышно их стрельбы. И время от времени спрашивали командира об этом. Он хитрил, отмалчивался и только подхлестывал: больше огня. Нельзя, чтобы эти семеро чувствовали одиночество.

Оболадзе все чаще поглядывает на часы: как медленно тянется время! Наконец истекли полтора часа. Противник не смог пробиться через заслон и начал обходить его. Пора. И только теперь Оболадзе объявил подчиненным, что они прикрывали отход батальона. Задачу выполнили и должны догонять своих.

Стали отходить. По ним огонь. Оболадзе ранен в голову, но не разрешает себя нести. К вечеру пришли в батальон.

Через три недели мы прочитали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Дмитрия Сардионовича Оболадзе орденом Красного Знамени. А за оборону Севастополя он получил второй такой орден.

Сержант с двумя орденами Красного Знамени на первом году войны… Согласитесь, что это не каждому было дано. А затем ему присвоят звание лейтенанта, он вступит в командование ротой и будет участвовать в освобождении Европы от гитлеровских фашистов.

Всю ночь на 25-е гремели орудия 412-й до полного израсходования снарядов. Затем батарею подорвали. Личный состав влился в Морской полк. Комендоры стали пехотинцами, командиры орудий – командирами отделений и взводов. Старшина огневого подразделения батареи Н.Е. Проценко возглавил роту, но вскоре был убит, а его сын Женя оставался в морпехоте до эвакуации войск.

Н.В. Зиновьев стал командиром батальона, но был тяжело ранен, и мы его эвакуировали на Кавказ. Его заменил комбатр А.В. Мищенко, но вскоре погиб.

Морской полк, после усиления его батальоном Зиновьева, был поставлен между Пограничным полком (справа) и 54-м. Оборона стала устойчивее на этом участке. 21-я батарея Кузнецова начала поддерживать Морской полк, и туда был послан корпост во главе со старшиной батареи Р.Н. Кушлянским (в будущем Герой Советского Союза).

В связи с осложнением обстановки под Одессой Военный совет флота решил придать Одесской базе новые корабли для усиления ударов по врагу Первым сегодня пришел эсминец «Беспощадный». На нем новые 130-миллиметровые пушки с фугасно-осколочным снарядом, который при разрыве давал до трехсот осколков с разлетом до 300 метров. Артиллерию эсминца возглавляли хорошо подготовленные артиллеристы В.В. Ярмак и В.И. Клименко.