А ведь это Максим развязал этот конфликт! Оборотни не были белыми и пушистыми, да и зная о том, из-за чего я вообще появилась на свет, глупо было бы сочувствовать им. Вот только…

— Один-один? Разве нет? — я понимала, что от меня здесь ничего не зависит, но Руслану все равно хотелось помочь. — По-моему, просто оба инцидента следует считать исчерпанными. И вы можете идти на свидание, Герман Игнатьевич.

Я попыталась придать своему лицу самое невинное выражение.

— Ника! — Виктор удивленно посмотрел на меня.

— Гениально. Мне она определенно нравится, — Нагицкий хлопнул в ладоши и поднялся на ноги. — В таком случае, заканчиваем. Выход найдете сами.

Я поймала взгляд братца. Тот несмело улыбнулся и указал на телефон. «Я напишу», — произнес он одними губами. На это оставалось только кивнуть.

Меценат буквально сбежал с высокого собрания, спеша к своей балерине. Следом за ним по узкому коридору вышли мы с Виктором. Я надеялась еще раз увидеть сцену, но оказалось, что есть другой выход.

Мы оказались на улице, с обратной стороны от парадного входа. Там же стоял припаркованный автомобиль.

Вот только, не дойдя до него, мужчина остановился, взяв меня за руку. Сначала мне показалось, что он начнет отчитывать, но вместо этого я услышала:

— Это было… впечатляюще. Признаться, я не ожидал. Спасибо. Правда, спасибо.

Его глаза лучились теплотой, заботой и благодарностью. Было сложно не улыбнуться в ответ, но внутри скреблись беспокойство и напряжение.

— Вероника, Виктор! — словно из ниоткуда к нам подошел Максим.

Мужчина был явно обеспокоен. Волосы слегка растрепаны, тонкая куртка расстёгнута и небрежно накинута поверх мятой рубашки.

— Как все прошло?

Я почувствовала, как напрягся Виктор, и тут же вспомнила, что не успела рассказать ему о своей выдумке.

— Да, Руслан признался, что убил отца, и его, в общем… В любом случае, к нам нет претензий, — повернулась к Виктору так, чтобы Максим не видел, и сделала «страшные» глаза.

— Садитесь оба в машину, — вздохнул мужчина, едва заметно кивнув мне.

Я прошмыгнула на заднее сиденье.

Завелся мотор, автомобиль тронулся с места. Я думала, мы отправимся на Сиреневую улицу, но машина выехала за город.

Время тянулось мучительно медленно. Каждый стук собственного сердца казался вечностью.

Сперва Максим пытался о чем-то расспрашивать, снова предлагал мятную жвачку, но разговор не клеился, и в итоге остаток пути прошел в напряженном молчании.

— Не хочу повторяться два раза. Рассказывать, так сразу всем.

Я сидела, сцепив руки в замок, и только и делала, что кусала губы.

Как и в прошлый раз, мы остановились у красивого здания. «Логова вампиров», как звала я его про себя.

— Ника, подождешь в машине? — обернулся Виктор. — Пойдем, Макс.

Не знаю, подозревал ли Максим хоть что-то или нет. Но, выходя, он улыбнулся мне и стукнул костяшкой по стеклу.

— Не скучай, эксперимент, — сказал он мне напоследок. — Береги себя.

— Пока… — негромко отозвалась я.

При этом у меня было чувство, что я лично отправляю его на Голгофу.

Мужчины ушли, оставив меня одну. С неба валил пушистый снег, уже через десять минут запорошив оставленные на дорожке следы ног.

И снова мучительно долгое ожидание. Я сначала вздрагивала от любого малейшего шума, а затем словно бы отключилась от реальности, поглощенная собственными переживаниями.

На переднем сиденье заметила куртку, которую оставил Максим.

Только попыталась приподнять ее, как тут же выпал серебристый кулон в виде летучей мыши.

Металл чуть нагрелся, когда я взяла его в руки, янтарные глаза плотоядно заблестели.

Погруженная в себя, не услышала, как дверь открылась. Лишь почувствовала чужое тепло рядом, чья-то рука опустилась на мое плечо.

Обернулась. Виктор рассеянно и тоскливо смотрел на меня, в его глазах были нежность, трепет вперемешку с болью…

— Он жив?

— Да, но больше тебя не побеспокоит.

Воздух шумно вышел из легких, оказывается, я задержала дыхание.

— Это хорошо, — облегченно улыбнулась ему, и в ответ на эту улыбку он порывисто обнял, крепко прижимая к себе.

— Ты со мной. Вот это по-настоящему хорошо. Ника…

— Ммм? — от крепких объятий я могла только промычать в ответ что-то нечленораздельное.

— Ты же выйдешь за меня? — он отодвинулся, чтобы посмотреть мне в глаза.

Его слова прожгли горящей стрелой. Такого вопроса я не ждала. Не сейчас, когда только-только сумела смириться с новой действительностью и наконец разобраться с проблемами.

Готова ли я была связать всю свою последующую жизнь с этим человеком? Принадлежать лишь ему? И чтобы он принадлежал мне?

— Ты уверен? — я все еще слишком хорошо помнила о том, что говорил Максим, а также о том, что есть кошка по имени «Кошка», к которой ему не хочется привязываться слишком сильно. — Ты ведь будешь жить намного дольше, чем я, и…

— В чем смысл такой долгой жизни, если отказывать себе в том, чтобы быть счастливым? Да и оборотни тоже живут немало. Если мои исследования увенчаются успехом, то, вполне вероятно, остатки наших жизненных сроков будут примерно равны.

— Как романтично, — хихикнула я.

— Ника, — его тон стал вдруг предельно серьезным. — Я люблю тебя. Тебя и нашего еще не родившегося ребенка. Я просто не смогу без вас.

— Я согласна, — шепнула, тронутая искренностью его слов и тем, как они отзывались внутри меня сладкой песней. — Я тоже тебя…

Окончание потонуло в прикосновении губ. Время словно замерло. Казалось, даже воздух вокруг накалился. Теплая волна прокатилась по телу. В этом поцелуе было больше, чем можно выразить любыми словами.

— Вот тут у нас голова… — врач УЗИ водил по моему животу датчиком, комментируя все, что видит.

Я смотрела на экран, расположенный на стене прямо надо мной, и от волнения закусывала губы.

— Смотрите, папа, — живо улыбнулся врач, кивая Виктору. — Ребенок вам помахал. Ручкой пошевелил, как будто машет. Похоже, да?

Виктор сидел рядом, держа меня за руку, и также не отрывал глаз от монитора.

— Развитие соответствует сроку, к предполагаемой дате родов вес малыша должен будет составить приблизительно три с половиной килограмма.

Это уже через пару недель! Я взволнованно выдохнула, сильнее сжимая руку жениха. Виктор предлагал расписаться до родов, но я уговорила его провести свадьбу уже после. Слишком уж тяжело мне дались последние месяцы, постоянно хотелось только три вещи, есть, спать и ходить в туалет.