Слева раздался треск ломающихся сучьев. Небольшие деревья и кусты тряслись и раскачивались так, будто сквозь них продирался какой-то очень большой зверь.

– Почему мы ее не видим? – почти закричал Валтор.

Ему и в самом деле не нравилась эта ситуация.

– Ну, вообще-то, это не она, а он…

– Да какая разница!

– Образец – значит, «он».

– А Гнидра – значит, «она». И какого черта мы ее не видим?

– Потому что он невидимый.

– Что? – Валтор решил, что Федор над ним издевается.

Но абориген, похоже, говорил абсолютно серьезно.

– «Гнидра-33» – образец невидимого животного.

– Ты это серьезно?

– Конечно.

Теперь уже кусты трещали и ломались вдоль пути, по которому следовал квад. Гнидра-33, кем бы она или он ни была, следовала параллельным с квадом курсом.

– Из кого ее сделали?

– Я не знаю. Большая часть документов по проекту «Gnidrolog» была утеряна. А может быть, намеренно уничтожена. И все, кто занимался им, покинули Наукоград.

– Черт!.. И что нам теперь делать?

Толчок!

Машина накренилась и несколько метров проехала на паре левых колес.

Валтор едва успел сманеврировать, чтобы не врезаться в покрытый чудовищными морщинами, будто шрамами, ствол огромного дуба. А вот Гнидра, похоже, зацепила дерево – с сухим, дробным стуком вниз посыпались желуди.

– Честно говоря, не знаю, – Федор обеими руками вцепился в поручень на приборной панели. – На лам Гнидра никогда не нападала.

– Может быть, ее раздражает вид машины? – предположил Иона. – Или ее запах.

– Раздражает?.. – Валтор двумя пальцами ухватился за край акубры и дернул шляпу на глаза. – Ты, Иона, лучше возьмись-ка за пулемет.

– Иона, возможно, прав, – поддержал андроида Федор.

– Ладно, пусть будет прав, – Валтор снова крутанул руль в сторону, и машина боком заскользила вниз по склону холма. – Нам-то какой от этого прок?

– Попробуй остановить машину.

– Что? – Валтор решил, что он ослышался.

– Быть может, на неподвижный квад Гнидра не станет реагировать.

– А если станет?

– Мы не узнаем этого, если не попробуем.

Федор говорил это так спокойно и уверенно, как будто был абсолютно уверен, что невидимое чудовище не имеет намерения причинить им какой бы то ни было вред. А все происходящее – всего лишь следствие недоразумения. Которое сразу же разрешится, как только они остановятся.

Ну, что ж, если он был уверен…

Валтор ударил по педали тормоза.

Скрипнув тормозами, квад проехал еще несколько метров вперед, выжимая протекторами сок из травы, качнулся на упругих рессорах и замер как вкопанный.

Валтор выхватил из держателя ружье и передернул затвор.

Так он чувствовал себя спокойнее.

Самую малость, но все же спокойнее.

Квад стоял на месте. Невидимый зверь продолжал наматывать круги возле машины, время от времени издавая короткий, скорее недовольный, нежели злобный, рык.

– По-моему, он успокаивается, – шепотом произнес Федор.

– Говоришь, прежде у вас не было проблем с этими животными? – так же тихо спросил Валтор.

– Никогда, – уверенно ответил Федор.

– Их здесь, вообще, много?

– Да, откуда же нам знать? Они же невидимые.

– А, ну, да…

Зверь остановился прямо напротив квада. Метрах в семи.

– Знать бы хотя бы, как он выглядит, – процедил сквозь стиснутые зубы Валтор.

– Зачем? – спросил Иона.

– Просто так… Ради интереса… Для чего его создали? Тоже как биологическое оружие?

– Не думаю, – с сомнением покачал головой Федор. – Любое оружие нужно уметь контролировать.

– А для чего еще нужен невидимый зверь?

– Быть может, это был побочный продукт каких-нибудь других исследований?

Гнидра недовольно заворчала. Трава в том месте, где она находилась, зашевелилась. Зверь не то переступал с лапы на лапу, не то решил прилечь.

– Как, вообще, можно сделать зверя невидимым?

– Ну, это-то как раз совсем не сложно.

– Правда?

– Конечно. Особенно, если животное покрыто густой шерстью. Каждый волосок на нем можно заставить работать как световод. Создается искусственная нейронная дуга, связывающая глазные нервы с волосяными луковицами. Глаз улавливает доминирующую цветовую гамму, присутствующую вокруг, а волосяные луковицы заставляют волосяной покров отражать вовне лучи точно такой же частоты. Механика самого процесса очень проста. Тело поглощает весь световой спектр, за исключением того цвета, под который нужно замаскироваться. Так, например, мы видим, что листья и трава зеленые, потому что содержащийся в них хлорофилл не поглощает лучи света с частотой, соответствующей зеленому цвету.

– Так, значит, мы не видим Гнидру, потому что шкура у нее такого же цвета, как и кусты вокруг?

– Это только гипотеза, но, скорее всего, так оно и есть. Как еще можно добиться невидимости? Сделать, чтобы волны света огибали предмет. Но этого технически сложно добиться, когда имеешь дело с большим подвижным предметом. Можно попытаться добиться идеально черной окраски, что будет означать, что предмет поглощает все упавшие на него лучи света. Как черная дыра. Если предмет не отражает свет, то фактически он не виден. Однако в таком случае мы будем видеть на его месте черное пятно. Ну и, наконец, можно попытаться сделать тело идеально прозрачным. Что, с учетом огромного числа самых различных биохимических процессов, постоянно протекающих в живом организме, лично мне кажется абсолютно неосуществимым.

– Выходит, наша Гнидра – родственница хамелеона?

– В той или иной степени.

– Ладно, ну, а чего она ждет сейчас?

– Затрудняюсь ответить.

– Если она собиралась напасть… Так чего же медлит?

– А может быть, он просто хотел поиграть? – высказал неожиданное предположение Иона.

– В каком смысле? – спросил Валтор.

– В самом обычном. Он увидел машину и принял ее за живое существо сопоставимых с ним размеров. Ну и решил поиграть в догонялки.

– В смысле, кто кого догонит, тот того и съест?

– Да нет, просто так. Ради развлечения.

– У животных так не бывает.

– Ты никогда не видел, как играют котята?

– Так то ж котята…

– А кто тебе сказал, что перед нами взрослый зверь?