А сделать он должен был следующее – первым делом прилететь в Америку и подписать контракт. А потом…

Вот здесь начинается самое интересное!

Для начала, он практически не знал английского, ну так, в пределах плохого разговорного и условно не читаемого – объясниться про свое имя и страну проживания, сделать заказ в кафе-ресторане и поговорить о погоде, не более. Этот вопрос решили на скорую руку – полетели вместе с Егором и его юристом.

Дуглас, как звали режиссера, даже высокий респект свой высказал по поводу того, что Алексей не один, а с юристом, это у американцев называется профессиональный деловой подход. Словом, уважуху режиссера заслужил Красноярцев сразу, при первой же встрече. А заодно и лопухом себя полным не показал, что тоже немаловажно.

А вот следующий пункт…

В течение полугода Ярый серьезно учился профессиональному скалолазанию и альпинизму, в чем обязался, подписывая контракт.

А потому что кино им предстояло снимать как раз про горы!

«Лучше гор могут быть только горы…» – во-во, это как раз про их проект.

Дуглас, будучи сам увлеченным альпинистом-разрядником, задумал вместе со своими друзьями снять масштабный документальный проект – восхождения на самые известные пики мира, начиная с четырех-пятитысячников и заканчивая восьмитысячниками.

Красноярцева пригласили на съемки той части фильма, которая будет проходить в Казахстане на Заилийском Алатау – пик Абая, пик Молодежный, пик Йошкар-Ола и другие, потом в Кавказских горах с восхождением на Эльбрус и на Памире.

Восходить по горам сначала один, а потом и с камерой Алексей научился быстро. Помогли спортивное прошлое, сильные руки и природная гибкость тела, даже разряд по альпинизму получил вполне официально и, кстати, на некоторое время подсел на это дело, увлекся. Но потом так налазился по тем горам, что надолго хватило с перебором!

А пока тренировался и осваивал азы альпинизма, английский, вернее – его американский аналог, выучил.

Ну а потом началась каторжная работа!

Американцы работают очень серьезно и качественно: все четко, по возможности в жестком графике и выкладывания на всю катушку – деньги за просто так никто давать не станет, а те, что дают, придется отрабатывать до копейки.

Ну и снимали!

Вы хоть раз видели документальные фильмы про горы в целом и про скалолазов в частности? Ну хоть один разок? Можно только поражаться и ахать: – о господи, как он туда залез-то? И как он держится на вот таком уступчике, почти не видном, и – ах, батюшки! – он же над пропастью висит!!

А теперь представьте, что этого парня, который «ах, батюшки!», вообще-то снимает кинооператор, и как вы думаете, где он в это время висит, на каком уступчике на плоской стене? И на чем держится, если учесть, что у него в руке еще и камера!

Вот как-то так!

Разумеется, имея современную аппаратуру: квадрокоптеры на радиоуправлении и дроны-беспилотники различной модификации, снимающие в полете в каких угодно вариантах, и технические приспособления для любой видеосъемки даже в самых недоступных местах – реально можно большую часть сложной картинки снимать с безопасного расстояния чисто технически. И разумеется, сейчас все пользуются этими прекрасными техническими приспособлениями, они внесли огромный вклад в кинематограф, и все же оператора с его искусством еще никто не отменял!

Ясное дело, что и их группа снимала при помощи всех возможных технических средств и сложной аппаратуры, но большую часть работы делали все же операторы, снимая жизнь в лагере, тренировки и сами восхождения, при этом вися над альпинистами, бывало, зацепившись тем самым чудом из анекдота.

И порой перед скалолазом, делавшим сверхсложный подъем и ставившим очередной немыслимый рекорд, по той же стене раньше него проходили техник с оператором, закрепляя видеоаппаратуру, которая этот великий рекорд запечатлеет, и встречали победителя на финише, продолжая снимать.

Знаете, как в том старом анекдоте, несколько модернизированном под современность.

Высаживаются американцы на Марсе. Ходят, смотрят, изучают, флагов страны родной везде понатыкали, селфи понаделали, на видео снимаются: «Мы первые!», «Американские первопроходцы на Марсе!», «Мы победили!». Глядят, пещера какая-то замысловатая, они туда, исследовать, а как вошли, за ними раз – и решетка толстенная опустилась, они и так и эдак пробовали открывать – ни в какую. Что только не делали – никак. Никак не открыть!

Вдруг смотрят, с той стороны марсиане подходят к пещере. Они им:

– Гуманоиды! Комрады! Мы друзья! Мы американцы! Мы с дружеским визитом прилетели: несем демократию в новые миры! Помогите, выпустите нас отсюда!

– Не можем, – искренне запечалился марсианский комитет по встрече. – Это мегалит, древняя вещь, как открывается, не знаем, еще до нашей цивилизации стояла. – И вдруг принимающая сторона оживилась и говорит: – Но до вас тут русские были, так они с помощью лома и какой-то матери быстро выбрались.

Вот и Ярый иногда с помощью какой-то матери порой на таких «насестах» снимал и аппаратуру устанавливал, что, даже вспоминая об этом, холодным потом покрывался, поражаясь себе, как не боялся, зачем так рисковал-то! А творческий азарт – и ничего не сделаешь, затягивает!

Полтора года Алексей отработал на этом фильме. А когда у группы начался следующий полугодичный этап подготовки к восхождению на Эверест, срок его контракта закончился, да и на том этапе должны были снимать уже другие операторы и сами альпинисты. Поэтому Дуглас не стал продлевать с Красноярцевым контракт, а порекомендовал его своему другу, режиссеру-документалисту, как классного оператора для работы в его новом проекте. А именно съемки в самых известных штатах страны.

Не предложение, а очередной подарок! Да еще какой!!

Алексей готов был работать бесплатно, только б кормили, чтоб с голоду не помереть, на таком-то проекте!! Но, как ни странно, за то, что ему нравилось до внутренней восторженной дрожи, за то, от чего он получал абсолютный кайф и полное растворение в творчестве, ему еще и платили весьма приличные деньги.

Красноярцев объездил с этой группой большую часть Америки и побывал в самых потрясающих местах и природных заповедниках! Классно! Просто классно было!

Но и этот проект, к сожалению, завершился, Алексей вернулся в Москву почти через четыре года после отъезда.

Практически сразу по возвращении ему поступило несколько предложений, и он выбрал одного из самых маститых режиссеров, получавшего не раз призы за свои фильмы. Понятно, что документалиста.

Начали работать на одном из ведущих каналов страны – и все вроде складывалось замечательно: и общий язык они сразу нашли, и замысел картины Алексею нравился, и коллектив подобрался хороший, да и зарплата, надо сказать, впечатляла, но…

Ну, вот но!

За время, проведенное в Америке, приноровившись к манере и стилю работы американцев, не потеряв при этом ни настоящей русской школы, ни личной манеры и стиля, Ярый привык к четкому, перенасыщенному графику работы, да и к экшену так называемому, к движухе, к риску и напряжению всех сил и возможностей. И к гораздо большей самостоятельности, если честно.